Морриган. Отраженье кривых зеркал

– Милая, мы не в землях варваров. Здесь с телами поступают так же, как и наверху. Здесь даже есть своеобразная полиция – серая стража.

– У меня не было никакого желания разбираться, как тут все устроено, – буркнула Морриган, недовольно возвращая прическе первоначальный вид. Что это за смехотворные потуги выглядеть настоящей матерью со стороны Бадб? Или просто желание выглядеть таковой в глазах Доминика, который не без интереса наблюдал за ними из кресла у камина?

Впрочем… Не Морриган ее обвинять. Ей и самой ради достижения своих целей приходилось порой притворяться тем, кем она не являлась. Что же насчет материнства… Глупо рассчитывать на то, что легендарная черная ведьма, ставящая главной целью в жизни собственное могущество, будет хорошей матерью, которая возится с детьми, читает им сказки, а ночью, укладывая спать, целует их нежно в щечку.

Возможно, где-то и существовали такие матери, но не в их клане точно. Белые, природные, лесные ведьмы, те же друиды или целительницы – возможно. Но у черных ведьм, к которым принадлежали зеркалицы, веретницы и кладбищенские ведьмы, был только один закон: «выживет сильнейший». Едва повзрослев, дети черных ведьм тут же вступали на тропу войны с недружелюбным миром. Кому повезло больше, те боролись за жизнь, имя и силу под строгим надзором матери: она могла наставлять, но не вмешивалась, если юная ведьма или юный колдун совершали ошибку. Потому что последствия за каждую ошибку дитя ведьмы должен был прочувствовать на себе. Ну а кто-то – как Рианнон и Морриган, и вовсе оказывались предоставлены самим себе.

И вроде бы все привычно и верно, и все же иногда в «Снежной королеве», как называл ее Ник, просыпалась маленькая капризная девочка, которой казалось, что никто и никогда ее не любил.

Морриган ненавидела себя за эти минуты слабости.

Превратившись в чернокрылую птицу, Бадб исчезла. Доминик тоже покинул особняк – отправился в один из районов Пропасти на встречу с одним из своих осведомителей, который мог предоставить ему информацию о произошедшем в Тольдебраль – замке семьи Фитцджеральд. Пропасть наверняка гудела как разбуженный улей, ведь смерть действующей королевы города означала одно: трон был свободен. И вопрос времени, когда за него разразится война.

Морриган вздохнула – как все не вовремя! И она, и Рианнон окажутся в самой гуще битвы, к которой они не имеют никакого отношения. Если, конечно, она до того времени не найдет убийцу, не очистит свое имя перед Департаментом и Трибуналом, и не заберет Риан наверх.

Чтобы скоротать минуты напряженного ожидания, Морриган отправилась изучать особняк О`Флаэрти. Была одна мысль, которая не давала ей покоя, и сейчас, когда Доминик покинул дом, было самое лучшее время, чтобы удовлетворить терзающее ее любопытство.

Титул главы Дома зачастую получали по праву наследования, а значит, все, что для этого было нужно – дождаться гибели действующего главы. Но вот для того, чтобы удержать титул, защитив свой Дом в непрекращающейся борьбе с другими Домами, нужно было обладать не только влиянием, хитростью, дипломатией и прочими необходимыми для достойной конкуренции качествами, но и… той или иной магической силой. Морриган не могла понять, какую из магических практик использует Доминик, а сам он на эту тему не распространялся.

Морриган надеялась, что что-нибудь в доме даст хоть какие-то намеки, но после получаса поисков стало ясно: ее надежды не оправдались. Морриган наткнулась на две комнаты, запертые на усиленную магическую печать. Осторожно «просмотрела» ее отражение на Изнанке: взамен разбитого духом пришлось купить новое зеркало и потратить значительную часть силы на обряд «привязки». Простое зеркало, лишенное частицы души зеркалицы, совершенно для нее бесполезно.

Печать была хитрая, с «ловушкой» – стоит допустить хотя бы малейшую ошибку в комбинации, и печать навсегда изменится, сигнализируя хозяину дома о том, что кто-то пытался взломать магический замок.

Из расположения комнат в доме Морриган сделала вывод, что одна из этих комнат – спальня эмэра О`Флаэрти, а вторая – нечто вроде его кабинета. Или своеобразного храма, где он проводил свои обряды. Раздосадованная, Морриган спустилась в гостиную… и тут же изумленно застыла.

Посреди зала стоял Дэмьен – по всей видимости, только что вернувшийся из путешествия. Рядом, довольно улыбаясь, стояла Рианнон. Морриган впервые за время, прошедшее после воскрешения, видела сестру улыбающейся так искренне, так радостно, так тепло… А на руках у Риан уютно расположилась белая кошка с золотыми глазами.

Вот только глаза младшей сестры по-прежнему были закрыты белой лентой. А это означало, что лесные ведьмы не смогли ей помочь.

Едкое разочарование кислотой затопило сердце. Даже рассудком понимая, что затея Дэмьена обречена на провал, что лесные ведьмы не сумеют помочь в том, в чем белые, целительницы и мамбо потерпели поражение, Морриган все же надеялась до последнего… Надежда – живучая, зараза, вот только сбывается не всегда.