Морская дорога (ЛП)

Шли они недолго. Тропа была хорошей, но узкой, сумрачный лес скоро закончился, а затем они, моргая от яркого солнца, вышли на поляну и оказались в самом необычном поселении, которое когда-нибудь видели. На поляне пылали несколько небольших костров, вокруг странные круглые палатки из сшитых вместе звериных шкур, наброшенных на каркас из деревянных жердей. Как только скреллинги привели пленников в поселение, их сразу окружила стайка ребятишек. Дети нисколько не боялись северян, лопотали на незнакомом языке и даже пытались дотронуться до незнакомцев. Ещё там были женщины, они отошли от костров, они молча стояли поодаль и смотрели, никто даже не пытался прикрикнуть на детей.

Гудлейфа и его людей привели в центр лагеря, ноги пленников связали одной верёвкой, а руки скрутили за спиной. Никто не пытался заговорить с ними, но было ясно, что среди скреллингов происходит что-то вроде спора. Гудлейф мог лишь предполагать, что предмет спора состоял в том, убить ли пленников, или сделать их рабами. Ему пришло в голову, что, в качестве рабов они представляют слишком большую опасность, и их, скорее всего, искалечат. И когда он задумался о способе, которым это может быть сделано, то понял, что лучше умереть, и даже попытаться покончить с собой. Но спор утих, и ничего не происходило. Казалось, все чего-то ждут. Припекало солнце, и пленников, сидящих на поляне, мучила жажда. Они переговаривались друг с другом, обсуждая попытки бегства, но за ними присматривали слишком много людей. Так что им ничего не оставалось, как просто сидеть на поляне, за ними пристально наблюдали часовые скреллингов.

В конце концов, в лагерь прибыла другая группа людей. Один из них казался кем-то вроде хёвдинга или вождя, потому что те дикари, кто пленили их, кланялись и говорили с ним уважительно. Гудлейф почти не обратил на него внимания, больше разглядывая человека рядом с вождём. Старик с седыми волосами, на голову выше любого скреллинга в лагере. Кожа потемнела от загара, но всё же он был бледнее остальных скреллингов. Как и все, он носил рубаху из оленьей кожи и штаны, за исключением потрёпанного шерстяного плаща, накинутого на плечо, так что вторая рука оставалась свободной, будто бы для меча, хотя оружия при нём не было. Гудлейф наблюдал, как совещаются скреллинги, не сводя глаз с необычного старика. Вновь прибывшие подошли поближе, и Гудлейф заметил, что ветхий плащ незнакомца держится на овальной бронзовой фибуле в виде змеи, пожирающей свой хвост. Вождь вместе со странным человеком стояли и разглядывали пленников. Гудлейф взглянул в глаза незнакомца и увидел, что они светло-голубые.

— Ну и ну. — Человек оглядел их с ног до головы и покачал головой. Гудлейф сообразил, что ничуть не удивился, когда незнакомец заговорил с ними на исландском. — Итак, откуда вы прибыли?

Гудлейф поднялся, и скреллинги даже не попытались остановить его.

— Кто ты?

— То же самое я хотел спросить тебя, друг мой.

— Я — Гудлейф, сын Гудлауг, из Исландии.

— Из какой области Исландии?

— Из Боргафьорда.

— А откуда именно из Боргафьорда?

— Из Рейкхолта. Ты знаешь, где это?

— О, да. Я знаю Рейкхолт. У тебя есть дядя, или, может быть двоюродный дедушка, которого зовут Торфинн?

— Ты знаешь мою семью?

— Думаю, нам нужно потолковать.

Незнакомец обернулся к вождю и быстро затараторил что-то на языке скреллингов. Гудлейф переводил взгляд с одного на другого, пытаясь уловить суть разговора. Он ничего не понял, но, в конце концов, исландец обратился к нему снова:

— Ты обещаешь, что если с вас снимут путы, то ты и твои люди будете вести себя смирно?

Конечно же, Гудлейф немедленно пообещал, так как события приняли более благоприятный оборот. Но незнакомец перебил его.

— Это не всё. Вам позволено переночевать здесь, уже почти стемнело. Но я хочу, чтобы вы покинули деревню на рассвете, и более того, ты должен поклясться, что никогда больше не попытаешься отыскать это поселение, и никому не расскажешь, где оно находится.

— Я не могу, даже если попытаюсь, — ответил Гудлейф, — потому что мы понятия не имеем, где оказались.

— Тем лучше для вас. Поклянись мне, что вы отправитесь на восток, пока не достигнете обитаемых земель, и никогда не попытаетесь снова оказаться здесь. Ты понимаешь, что никто не должен узнать об этом месте?

— Я понимаю. Но почему?

— Это не ваш мир. Будет худо, если вы не уберётесь. Если бы не я, они убили бы вас. А если ты, или кто-то ещё вернётся, меня здесь уже не будет, и тогда не рассчитывайте на милосердие.

— Ты говоришь, тебя здесь уже не будет. Надеюсь, ты отправишься домой вместе с нами?

Но старик снова заговорил с вождём скреллингов. Затем он сказал:

— Гудлейф, так ты поклянёшься?

Гудлейф посоветовался со своими людьми, и они охотно приняли предложенные условия. Затем Гудлейф вслух произнёс клятву, и когда он говорил, исландец повторял его слова на языке скреллингов. После этого всем пленникам перерезали путы, и пока северяне растирали запястья и лодыжки, им принесли воды, и они вдоволь напились.