Морская дорога (ЛП)

У Кьяртана был ящичек полный разноцветной гальки, ракушек и деревяшек, принесённых морем. Тем вечером я играла с ним возле очага. Я строила для него башни, а он ломал их и визгливо хохотал каждый раз, как мои замки обрушивались в прах. Тем временем, я слушала женские разговоры. Халльдис знала, что у меня острый слух, но Турид, казалось, была уверена, что я увлечена детской игрой. Меня это обижало; я хотела, чтобы она меня замечала. Но вскоре я позабыла об обиде и сосредоточилась на их разговоре. Я испугалась, хотя и находилась среди людей, в тёплом и сухом месте, и этот страх заставил меня испытать какое-то извращённое удовольствие.

— Никто не смеет выходить из дома в долину после заката солнца, — сказала Турид. — А всё из-за мертвеца, который не желал спокойно лежать в своей могиле. Послушай, что рассказал мне торговец Торгейр, ты ведь знаешь, он каждое лето объезжает побережье Брейдафьорда, он как раз и привёз мне эти бусы. Красивые, правда?

Халльдис взглянула на бусы.

— И что Торгейр рассказал о призраках?

— Всё началось с быков, на которых мертвое тело везли в долину к могиле. Его хотели отвезти подальше ферм, но чем дальше продвигались, тем труп становился всё тяжелее, и, в конце концов, животные больше не могли сдвинуться с места. Пришлось похоронить его прямо там, посреди лавового поля. Над могилой насыпали огромную груду камней, чтобы мертвец не смог подняться. Но и это не помогло, как и заклинания, чтобы удержать его в земле. В ту же самую ночь быки обезумели и бросились вниз с утёса, на следующее утро нашли их переломанные туши. Торгейр говорил с пастухом, который поведал ему, что это всё проделки мертвеца, и этим дело не закончится, тот потребует ещё и человеческую жизнь. Но пастух был рабом Арнкеля, и у него не было выбора. "Да, Торгейр", — сказал он. — "Я уже обречён, вот увидишь".

— Как только человек поверил в свою близкую смерть, он обречён, — заметила Халльдис. — Арнкелю следовало бы отпустить его.

— По ночам призрак принимался шуметь, — продолжала Турид. — Он садился верхом на коньке крыши и начинал стучать пятками по торфу, так что весь дом дрожал. Вдова не смогла вынести этого. Она лежала в постели, укрывшись одеялом с головой, не смея пошевелиться, пока не забрезжит рассвет. Так он и заездит её до смерти, как сказал Торгейр. Чёрный призрак её мужа сведёт её с ума.

Той ночью я лежала рядом с Халльдис на тюфяке и прошептала ей на ухо:

— Неужели мертвецы бродят повсюду? И в нашем доме они есть?

Она ответила не сразу. Прогоревший пласт торфа просел в очаге, и я увидела угольки сквозь брешь в торфяной пирамидке, они впились в меня, будто красные глаза.

— Там, где есть живые, — прошептала моя приёмная мать, — есть и мертвецы. Никому не хочется, чтобы его прогнали во тьму за край счета. Мы слишком привязаны к нашим близким, чтобы согласиться с этим. Поэтому мёртвые остаются с нами так долго, как могут. Возможно, там, где их любили и уважали, им дано обрести покой. А там, где их ненавидели, и, если у них достаточно сил, они будут продолжать бороться, так долго, насколько возможно. Даже здесь, в Исландии, мёртвых больше чем живых, потому что мы — третье поколение. Духи делают всё, чтобы оставаться с нами, пока мы их не прогоним.

— А как мы можем это сделать?

— Забыть их. Но именно так судьба обманывает нас. Ты не сможешь забыть нарочно, как бы не старалась. На самом деле, всё получается наоборот. Забвение приходит, когда твои мысли заняты чем-то другим. Забыть — вот единственный способ успокоить призрака навечно, но, когда тебе это больше всего нужно, ты не сможешь этим воспользоваться. Есть и другие заклинания, но они не так действенны. Духи продолжают существовать рядом какое-то время, иногда довольно долго, пока не останется никого, кто помнит их.

— Моя мама сейчас призрак?

— Твоя мама была хорошей женщиной, которая отдала тебе всё самое лучшее.

— Но я спросила совсем другое.

— Это единственный ответ, который я могу тебе дать.

Я размышляла обо всём этом и меня пробила дрожь. Я не совсем понимала, но была уверена, что не хочу жить среди призраков.

— Халльдис?

Она вздрогнула.

— Я думала, ты спишь. Никак не угомонишься?

— А если кто-то отправится в пустынные земли, где до него никогда не было людей, то там не будет призраков, так ведь?

— Лишь те духи, которых ты возьмёшь с собой. А теперь, бога ради, дитя, засыпай.