Морская лихорадка

Слышу вод испанских рокот — не смолкая ни на миг,  
Словно звуки чудных песен, он звучит в ушах моих,  
И опять передо мною из тумана забытья  
Возникает Лос Муэртос, где бывал когда-то я,    

Знойный берег Лос Муэртос, где всегда ревёт прибой,  

И заветная стоянка у лагуны голубой.  
Там поваленные пальмы громоздились без числа,  
Как изъеденные морем полусгнившие тела.    

А когда в лучах заката загорелись облака,  

Мы уже достигли рифа Негритянская Башка,  
И ещё до погруженья в сумрак ночи наш отряд  
Бросил якорь в Лос Муэртос, прихватив бесценный клад.    

С ним потом через болота мы тащились, всё кляня,  

По колено в липкой жиже, под палящим светом дня.  
Балансируя на кочках, отбиваясь от мошки,  
Мы мечтали, как о чуде, о привале у реки.    

А затем в глубокой яме мы укрыли наш трофей —  

Золотые украшенья всех размеров и мастей:  
Кольца, брошки, ожерелья и другую мишуру  
Из разграбленных испанцем храмов в Лиме и Перу;    

Изумруды с Эквадора, австралийский хризолит;  

Серебро в горшке из бронзы, что на Чили был отрыт;  
Нобли, шиллинги, эскудо, кардэкю и прочий хлам,  
Что когда-то кочевали по пиратским сундукам.    

Мы потом на эту яму навалили с пуд земли  

И, чтоб наш тайник пометить, рядом дерево сожгли.  
А когда мы отплывали, подгонял наш лёгкий бриг  
Рёв прибоя, что, как песня, всё звучит в ушах моих.    

Я последний из команды. Остальные — кто погиб,  

Кто загнулся от болезни или в море кормит рыб.  
Я скитаюсь по дорогам, бесприютен, нищ и хил,  
Но о кладе в Лос Муэртос я поныне не забыл.    

И, хоть знаю, что вовек мне в тех краях не побывать,  

Я в мечтах своих невольно возвращаюсь к ним опять,  
Вижу знойный берег моря, в красных бликах облака,  
Бриг, скользящий мимо рифа Негритянская Башка...    

Как я жажду оказаться вновь на этом берегу,  

Где вблизи сгоревшей пальмы наш тайник найти смогу  
И отрою наконец-то эти горы золотых  
Под немолчный рёв прибоя, что звучит в ушах моих.

Пропавшие без вести

Под топселями шхуна дрожала, словно лань,  
И ветерок, играя, на флаге морщил ткань.  
Ей с берега и с пирса ура кричал народ.  
Под всеми парусами неслась она вперёд.

О борт её плескала зелёная волна,  

Легко и величаво скользила вдаль она.  
Вонзалась в небо мачта, поскрипывал каркас.  
Так шла она, покуда не скрылась прочь из глаз...  

С тех пор промчались годы. Команды след пропал.  

Их кости превратились в сверкающий коралл,  
В гребёнки для русалок, в акульи плавники,  
Что в неводе порою находят рыбаки.   

Подруги тех матросов уже не ждут вестей.  

Их руки от работы становятся грубей.  
Но всё слышны им песни, что пели их мужья,  
Летя под парусами в далёкие края...

Рождество 1903 года