Морская служба как форма мужской жизни

И ремонт был выполнен даже с опережением графика, за что нашего механика даже пообещали представить к правительственной награде. Но именно – пообещали… Даже – первоначально – представили. Как стали говорить теперь: «Обещать не значит жениться!!!» Что-то не вышло, документы оформили как-то не так в свете требований всемогущих кадровых органов, а потом – забыли…

А на дворе стояло северное лето, самый разгар. Погода была необыкновенно теплой, и в природе было относительно тихо. Но отдыхать и любоваться природой, как сейчас принято, нам было некогда – на корабле шли непрерывные тренировки КБР, различные учения – словом, обычные флотские будни.

Надо сказать, что офицерский коллектив на корабле подобрался очень неплохой, разнообразный. Обстановка в кают-компании была здоровая, без склок и хамства. Конфликты, конечно, были, (а как же без этого?), но какого-то длительного и враждебного характера не носили, и разрешались сами собой.

Мы все читали и знали книги Л. Соболева, С. Колбасьева и стремились к тому, чтобы наши взаимоотношения соответствовали духу кают-компании миноносцев русского флота. Сейчас офицерская молодежь как-то стесняется этого слова, или произносят его только в насмешливо-ироничном контексте, но я считаю, что необходимая, здоровая, без эйфории, морская романтика у нас имела устойчивый вид на жительство. И именно она, помогала выдерживать физические и психологические нагрузки непростой и напряженной «овровской» службы в те, уже далекие годы. Мы знали, по большому счету, для чего все это. Для командира, Сергея Николаевича Н. этот корабль был первым в его жизни. Званием командира Сергей ужасно гордился, он не утратил еще задора и здорового честолюбия, много знал сам и продолжал учиться и учить всех нас. Молодой командир поддерживал и развивал любую разумную инициативу, поддерживал наши начинания и не давал им затухать – когда мы, и, в частности я, «остывал» к внедрению своих же собственных «идей». Помощник тоже был влюблен в корабельную службу, отлично знал противолодочное оружие, а «хозяйственником» вообще был с большим талантом. На этом корабле только у командира, у меня и механика название должности состояло из одной ипостаси. У помощника, через запятую дальше шло: «командир БЧ-2-3», у штурмана – «командир БЧ-4, начальник РТС». Все бы ничего, если бы эти должности исполнять только фактически, но ведь они еще предполагали и требовали ведения документации в огромных объемах за все перечисленные боевые части. Безо всяких скидок, что он один на три боевые части, что боевые части насчитывали четыре-пять человек… нет! Писать заставляли минимум за БПК! Устав и всякие регламенты и инструкции были почти одинаковы, не взирая на тип и класс корабля.

Бумага всегда успешно боролась с фактической боевой готовностью, причем, что удивительно, во все периоды истории и при всех политических режимах, как бы их там не называли. На дивизионных построениях по своему росту наш офицерский коллектив выделялся на фоне остальных – только помощник, Сергей Владимирович Я. едва дотягивал до 170, а я со своими 185 сантиметрами был следующим, механик и командир были еще выше, а штурман – так вообще 194 сантиметра. Подначки от соседей были постоянные, тем более, что командование «убедило» наш экипаж взять на себя повышенные обязательства, что превратило нас на некоторое время в мишень и для дружеских подначек, и для придирок «конкурентов».

В море ходить любили. Как тогда говаривали: – «любовь к морю прививалась невыносимым перманентным дёром на берегу.

Поэтому и выход на учение ждали с нетерпением.

– В море! В море – да подальше! Век бы «проверял» не видеть! Хотя бы – неделю! – торопил время командир.

И вот – одним, ранним туманным утром получили сигнал «неожиданной» тревоги, на реях кораблей взвились «тревожные» сигнальные флаги. Запустили дизель – генераторы, а затем и главные двигатели, окутавшие все причалы едким сиреневым дымом, и глухо урчавшие, в ожидании отхода, как будто катились камни с горы.

На дороге к причалу откуда-то появился странный офицер, из проверяющих, задававший всем встречным дурацкий вопрос насчет «тревожного чемоданчика». Те удивленно пожимали плечами, так как, будучи корабельными офицерами, все необходимое, на все возможные случаи походной и даже боевой жизни, от элементарных бритвенных приборов, запасов сигарет и разных приятных мелочей и вплоть до парадных мундиров, держали в своих каютах. Корабельная жизнь – она такая, никогда не сможешь знать, где вдруг окажешься не то чтобы завтра, а вообще – через несколько часов. А уж тем более – предположить, что именно тебе будет там нужнее всего. Поэтому, на всякий случай, у нас было все.

А он, хоть и был одет в военно-морскую форму, да еще с нарукавными шевронами капитана 3 ранга, знай себе – записывал, как будто этого и не знал. Одно слово – проверяющий! Это не должность, а форма менталитета!