Морская волчица (СИ)

Бари возвращался поздно ночью из лабораторий. Николай уговаривал его посмотреть чертежи ракет, но Миронов был непреклонен в этом вопросе. Он не будет создавать оружие смерти. Луна выразила свою позицию: она может уничтожить Фьерду, потому что ее хаос задет, потому что она зла. Бари тоже был зол, был расстроен и подавлен, но он не собирался мстить, потому что это стезя разрушителя, а он — созидатель. Давид шел на поправку, и пока они будут в Кеттердаме, он сможет встать на ноги и продолжить свои разработки. Бари же к этому даже не притронется.

Движение в саду привлекло его взгляд. Он заметил темные волосы, синий шерстяной плащ. Зоя. Она прошла мимо кустов и фонтанов, направляясь в сторону леса.

Бари знал, что генерал пропадала по ночам. Он не знал, зачем она это делала, но он не чувствовал в ней предательство. В те ночи, что они были вместе, она оставалась до утра рядом, и только с первыми петухами отправлялась по делам. В первые ночи это было неловко и странно, но потом они привыкли друг к другу, стали проявлять какие-то знаки внимания и нежности, поэтому перед уходом Зоя целовала его в лоб или нос, а он сонно улыбался, наблюдая за ее переодеванием.

Он не знал, стоит ли ему следовать за ней. Хотела ли Зоя, чтобы он приоткрыл завесу ее тайн, хотела ли впускать так близко к сердцу. Но Бари был уверен, что она его чувствует, ее драконье чутье чувствует его. И она не останавливается, чтобы покачать головой или грозно взглянуть, нет, она продолжает идти, зная, что он идет за ней. Ее сапоги оставили следы на снегу, и он углубился в лес. Но под деревьями было темно, и след терялся. Он уловил тень движения между ветвей. Зоя стояла лицом к изгороди, опоясывающей западную часть сада. Дыхание облачками пара вырывалось из ее рта, шевеля обрамляющий лицо мех серебристой лисы на ее капюшоне.

Как всегда она была прекрасна. В любом виде, в любом образе. Она прошла вдоль стены к дальней части парка фонтанов, где находился секретный туннель в Лазлайон. Зоя отвела плотную завесу из плетей винограда, под которой в стене обнаружилась дверь. Укор снова кольнул сердце. Это что-то личное, что-то, куда он не должен входить без ее разрешения. Он и так старался не торопиться.

Николай и Луна уже поженились, они не скрывают своих чувств друг от друга, они открыты и честны, они не боятся быть уязвимыми. Зоя же была другая. Да, ему тоже хотелось бы называть ее своей женой, хотелось бы держать за руку и просыпаться по утрам, ему бы тоже хотелось семьи, детей и любви. Но он боялся потерять Зою, оттолкнуть ее от себя. Зоя слишком хрупкий цветок, чтобы вот так обрушивать на нее свои чувства. Бари понимал, что она этого не хочет. Она не хочет быть женой, быть хозяйкой, быть матерью. Может быть когда-нибудь он сделает ей предложение, но только тогда, когда она сама этого захочет, потому что он не хочет слышать отказов, видеть ее тревожные взгляды. Он хочет, чтобы она была счастлива, и если пока что ей достаточно и того, что есть, то он будет ждать столько, сколько понадобиться.

Зоя вытащила из кармана ключ и, открыв дверь, исчезла внутри. Он помедлил. Она не закрыла дверь за собой. На досках двери были вырезаны две звездочки, похожие на звездочки с фрески в ее комнате — две крохотные искорки, нарисованные на флаге мечущейся по штормовому морю лодочке. Он никогда не спрашивал, что они значат.

Бари вздохнул. Он миновал завесу из высохших лоз и оказался, как сразу стало понятно, в бывшем дворцовом огороде.

Но чем бы ни было это место когда-то, теперь оно полностью изменилось. Здесь больше не было ни ровных рядов капусты, ни аккуратных изгородей, столь любимых дворцовыми садовниками. Вдоль дорожек росли ивы, чьи обледеневшие ветви подметали мягкие сугробы, словно волосы вдов, склонившихся до земли под грузом горя. Цветы и кустарники всех мастей разрослись далеко за пределы клумб и побелели от мороза, образовав свой собственный мир из снега и льда, сад-призрак. Зоя зажгла лампады вдоль старых каменных стен и теперь стояла спиной к нему, похожая на статую, которая изначально была частью этого сада, как те каменные девы, которых обычно ставят в центре лабиринта.

— Мне не хватает места, — сказала она, так и не повернувшись.

— Ты ухаживаешь за этим садом? — Он попытался представить себе Зою, утирающую со лба пот, выступивший под палящим солнцем, с грязью, забившейся под ногти. Выглядело мило, Бари помнил, как сестра возилась в огороде под маминой указкой.

— Когда мою тетю убили и я вернулась в Малый дворец, чтобы сразиться с Дарклингом… Мне нужно было место, где я могла побыть одна. Я тогда гуляла по лесу часами. Там меня никто не беспокоил. Я уже не помню, когда нашла дверь, но мне показалось, что это моя тетушка оставила ее, чтобы я обнаружила, чтобы решила ее загадку.

Лицо Зои было поднято, капюшон соскользнул, и идеальный профиль четко выделялся на фоне мерцающего звездами неба. Начал падать снег, и снежинки путались в ее темных волосах.