Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

Голландцы дорого заплатили за свою территориальную целостность, согласившись на подчиненную роль на море после 1688 года. Расходы на войска и форты увеличивались, сводя военно-морской флот к второстепенной роли. В период с 1652 по 1713 гг. голландские боевые флоты, "действующие в интересах государственной политики Нидерландов, финансировались Генеральными штатами". Де Витту это удавалось «без ограничения ресурсов, поскольку армия могла поддерживаться на уровне мирного времени... боевой флот оплачивался налогами, служащими интересам федерации и территориального государства, а крейсерский флот - таможенными сборами и интересами торговли». Ориентируясь на необходимость восстановления равновесия европейской государственной системы, Виллем III использовал флот как дипломатическое противодействие, доведя численность боевого флота до 100 линейных кораблей, включая 15 первоклассных трехпалубных. Эти расходы были возложены на Зеландское и Фрисландское адмиралтейства, что значительно увеличило их задолженность. После смерти Виллема в 1702 г. флот вернулся к своей основной задаче - защите торговли. Новый лидер республики, пенсионарий Антоний Хейнсиус, "никогда не принимал флот близко к сердцу; он оставил операции боевого флота англичанам и позволил региональным адмиралтействам вновь обрести независимость". После 1702 г. Генеральные штаты сосредоточили военно-морские усилия на чисто оборонительных задачах. Риск был невелик: Боевой флот Людовика XIV после 1692 г. резко сократился, в то время как французские армии оставались на незащищенных границах Республики, а французские каперы процветали. Ведя войну за испанское наследство в кредит, а не повышая налоги, голландское государство в 1713 г. имело гору долгов, "парализовавших дипломатию и ограничивавших военно-морские расходы". Долговое бремя обострило провинциальные споры о политике и финансировании. Послевоенное экономическое возрождение зависело от восстановления торговли с Испанией, Испанской Америкой и Средиземноморьем. Этого можно было добиться, как подчеркивал городской совет Амстердама, только не допуская в Испанию французского кандидата Бурбонов с его методами командной экономики. Провал этой программы привел к тому, что город был деморализован. Слишком слабая, чтобы заключить Утрехтский мир, республика была вынуждена согласиться на англо-французскую сделку. Барьерный договор закрепил франко-бельгийскую границу, но он отвечал скорее британским, чем голландским стратегическим интересам. Экономических выгод для возмещения расходов военного времени не было: война себя не оправдала. После Утрехта больше не было государственных налогов для финансирования боевого флота; "новый флот" канул в Лету, и вместо него появился флот, который Яап Бруйн назвал "флотом второго ранга", выполнявшим функции "старого флота", существовавшего до 1652 года. Он защищал голландскую торговлю и обеспечивал выплату конвойных и лицензионных платежей. Пепийн Брэндон критикует термин "второй флот", подчеркивая сознательное решение торговой элиты сосредоточиться на экономичном и эффективном крейсерском флоте для сопровождения конвоев, который отвечал их интересам, и отказаться от дорогостоящего боевого флота для контроля над морем. Хотя флот после 1713 г. оставался превосходным, он был небольшим и сознательно нахлебничал на британском военно-морском доминировании (подобно тому, как Запад сегодня нахлебничает на американском военно-морском доминировании). Проблемы начались только тогда, когда коммерческие интересы голландского морского государства стали серьезно противостоять британскому доминированию в мировой торговле. Для такого противостояния требовался боевой флот для контроля над морем, но решение о его создании было принято слишком поздно, чтобы предотвратить катастрофические потери в Четвертой англо-голландской войне 1780-3 гг. Крейсерский флот был отброшен британскими резервами, в то время как основные флоты Королевского флота занимались Францией и Испанией. Как показал Пепийн Брэндон, региональные адмиралтейства снижали таможенные сборы в связи с ростом объемов торговли, в то время как государственные субсидии в мирное время увеличивались, а после 1780 г. резко возросли. Слабость голландского флота после 1713 г. была вопросом сознательного выбора, сделанного купеческой элитой, все больше отрывавшейся от реалий океанской торговли.