Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

На большей части территории древнего мира море оставалось скорее угрозой, чем возможностью. Перегрин Хорден и Николас Перселл приходят к выводу, что при всей важности морской торговли для древнего Средиземноморья "среди греческих и римских писателей было общим местом, что последствия этого морского общения были глубоко вредными для хорошего социального порядка". Хотя беспокойство королей, жрецов и статичных культур было предсказуемо, даже греки считали, что до появления кораблей и торговли был "золотой век", без денег и развращающего мореходства. Они считали, что земля и сельское хозяйство морально выше мореплавания. Рим передал эти идеи ранним христианам, которые опасались "развращающего" влияния более глубоких знаний о море. Искусственное моральное разграничение между торговлей, рыболовством и сельским хозяйством не учитывало того факта, что народы Средиземноморья всегда добывали пищу как на суше, так и на море.

И цикл "Тесей" с Минотавром, и цикл "Ясон и аргонавты" отражают темную сторону истории. Торговля металлами была источником конфликтов, а ее экономическое воздействие меняло расстановку сил внутри государств, снижая политический вес земельных владений, передавая власть новым людям. Прибыли от торговли металлами превратили морскую власть в серьезную культурную модель. Хотя железо было более доступно, чем медь и олово, сама его повсеместная распространенность способствовала использованию все большего количества металла и увеличению объема морских перевозок.

Перевозка тяжелых металлических руд и слитков должна была усовершенствовать конструкцию кораблей, открывая возможности для других, менее громоздких видов торговли, таких как палубные грузы, а также для привлечения специалистов-подрядчиков. Минойский Крит, финикийские и греческие города обеспечили связь, которая способствовала развитию экономики бронзового века, распространению идей и средств обмена. Финикийцы создали алфавитную письменность для упрощения торговли, а греки адаптировали ее для аналогичных целей. Египетские пиктограммы и месопотамская клинопись так и не смогли покинуть церемониальный мир жрецов-царей, обреченный на уничтожение международной торговлей. Сложные идиоматические знаки, используемые в восточноазиатских языках, также оказались малопригодны для международного обмена. Монеты - еще одно следствие морской торговли - также развивались в морских городах как средство обмена и символ морской идентичности.

Несмотря на культурные оговорки, море заняло центральное место в воображаемом мире древнего Средиземноморья, поскольку морские перевозки были гораздо проще и дешевле, чем сухопутные. Морские пути сформировали регион как "среду взаимосвязанных маршрутов, на которые выходили побережья и гавани". Система сочетала экономический обмен с культурным взаимообогащением задолго до того, как море приобрело какое-либо стратегическое значение.

К середине XVI в. до н.э. Хеттская, Египетская и Месопотамская империи - огромные общества потребления - импортировали древесину и металлы из неподконтрольных им регионов. Морская экономика, выявленная в результате кораблекрушения в Улубуруне, связывала Левант с Тирренским морем, создавая предпосылки для развития культурно самобытных морских государств и реализации стратегии морской мощи. Объем и стоимость торговли делали море привлекательным источником доходов. Парусные суда нуждались в надежных гаванях, что способствовало развитию портовых городов, где увеличившееся население обеспечивало мореплавателей рабочей силой для выполнения торговых и полицейских функций.

Торговля позволила стратегически расположенным морским городам и государствам, в первую очередь финикийцам, разбогатеть, распространить людей, обычаи и верования, изменить региональную идентичность, в частности, греческих прибрежных поселений. Однако превращение из порта в морское государство, а в перспективе и в морскую державу, требовало определенной степени стабильности и защищенности от континентальных угроз, на которую левантийские прибрежные города не могли рассчитывать. Внутренняя стабильность была необходима для стимулирования инвестиций и поддержания политических и культурных изменений, которые поддерживали морскую торговлю. Несмотря на то, что торговля в бронзовом веке в основном велась во дворцах, морские общества были заметно более инклюзивными, чем сухопутные, в них часто участвовали женщины и не королевские особы. В этих торговых полисах политическая власть была разделена. Свободные морские государства, управляемые "консорциумами семей, занимавшихся морской торговлей, накопили богатство, не соответствующее их скромным размерам". Архивы из Угарита (Рас-Шарма) свидетельствуют о наличии торгового класса с реальной политической властью и процветающей морской культурой, без намека на военно-морскую мощь. Угарит процветал как торговое звено между Месопотамией и Средиземноморьем. Однако такие города находились во власти более крупных наземных государств.