Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

Земные города-государства, скованные статичными, монолитными политическими и социальными системами, утратили свое предназначение, когда потеряли контроль над поставками металла. Новые торговцы процветали, потому что преследовали прибыль, а не землю или символы власти, и развивали политические структуры, позволявшие им работать вместе ради общей экономической цели. Распространение технологий выплавки железа, в основном с помощью кораблей, также способствовало прекращению монополии дворцовой торговли. Вырвавшись из-под королевского контроля, выйдя в море и работая сообща, приморские народы преодолели старый застой, прибегая к насилию в случае необходимости.

На левантийском побережье, на Кипре и Крите возникло государство нового типа, сочетавшее в себе царей-торговцев и купцов-авантюристов, объединявшее местное производство и морскую торговлю. Эти морские государства, в большинстве своем представлявшие собой крошечные "города", стали сказочно богатыми. Финикийские порты, которые, по-видимому, были тесно связаны с морскими народами, были типичными: «пестрая сеть широко разбросанных купеческих общин". Их сферу определяла морская торговля, а не территория». Отдельные финикийские поселения существовали примерно с 1500 г. до н.э. до эллинизации региона македонским завоеванием. Эти города быстро оправились от экономического спада, связанного со слабостью и экономической стагнацией Египта и распадом Хеттской империи около 1140 г. до н.э. Когда дворцовая экономика Эгейского моря пришла в упадок, на смену ей пришли новые политические организации, которые повторяли успешные финикийские морские государства.

Финикия, по выражению детерминиста Фернана Броделя, "стала морской державой в силу обстоятельств". Возникнув на длинной прибрежной полосе, усеянной полезными морскими и искусственными портами, ширина которой редко превышала 7 миль, а большая ее часть была окружена лесистыми горами и крутыми долинами, финикийские города имели мало шансов стать крупными сухопутными державами. Вместо этого они оставались независимыми друг от друга и все более морскими. Тир, город, о котором Джон Раскин читал в Библии, был островом с естественной гаванью, позже дополненной вторым искусственным убежищем, и источником пресной воды. Этот идеальный объект морской мощи был надежно

В XII в. до н.э. финикийские города стали ключевыми торговыми центрами, связывающими Восток и Запад. Когда Египет восстановился и начал торговать, Тир, самый южный из крупных городов, стал самым важным. Он стал пионером дальних торговых связей с Эгейским морем и восточной Африкой через Израиль и Красное море. Внимательно следя за колебаниями региональной власти, Тир быстро порвал с Израилем, когда Египет восстановил и разграбил Иерусалим. Собственные интересы для Тира были превыше всего, и, будучи страной, торгующей на море, тирийцы обладали прекрасной разведывательной сетью, которая помогала им принимать решения.

Максимально используя имеющуюся землю и развивая передовые методы земледелия, финикийцы обеспечивали себя продовольствием за счет торговли и промышленности. Производственный сектор обеспечивал грузы и обмен для отплывающих кораблей. Тирийские красители и окрашенные ткани были известны во всем древнем мире, как и изделия из металла, слоновой кости, драгоценных камней, керамики и стекла. Тирийцы стали пионерами ночного плавания по открытому океану - достижение, которое даже израильтяне, не имевшие выхода к морю, сочли достойным упоминания.

Взрывное экономическое развитие усилило политические амбиции. Около 1000 г. до н.э. финикийские города, особенно Тир, "стали занимать более гегемонистскую, иногда территориальную позицию по отношению к географии торговли, в результате чего политические действия за рубежом стали более открыто диктоваться экономической логикой", чем это было характерно для более ранних торговых государств. Эти прообразы морских империй использовали острова и порты в качестве торговых пунктов и перевалочных станций, контролируя морские пути и торговлю, а не территорию. Финикийские поселения на Кипре, в Гадире (Кадисе) на юге Испании и на Сардинии поставляли металлы, а Карфаген был основан в VIII в. до н.э. как перевалочный пункт на полпути к Гадиру, где в огромных количествах добывались серебро и олово. Не случайно более поздние морские империи использовали те же самые островные пункты.

Финикийское морское могущество пошатнулось, когда широкое распространение железа положило конец монопольным преимуществам торговцев бронзой, а около 1000 г. до н.э. на левантийское побережье прибыли ассирийские войска, требовавшие дани и контроля. Египет ответил: новая ливийская династия в X в. до н.э. перенесла столицу Египта в Танис в дельте Нила, сделав акцент на боге Сете, покоряющем моря, и наняв наемные войска из Эгейского моря. Обе сверхдержавы, Ассирия и Египет, зависели от левантийских и греческих морских перевозок.