Морские дьяволы

Сигнал маяка был немедленно запеленгован портативной гидроакустической станцией, спущенной с борта «Зодиака». Еще полчаса назад Бизяев привел надувную лодку на границу полигона и, заглушив двигатель, лег в дрейф, а Рощин опустил в воду ручную гидроакустическую станцию. Следуя по пеленгу на сигналы акустического маяка, боевые пловцы спустя несколько минут разглядели среди волн отсвечивающий на солнце стеклянный купол всплывшего на поверхность транспортировщика. Ворохов тоже заметил приближающуюся надувную лодку и, опознав своих товарищей, сдвинул стеклянный колпак-обтекатель. Оставив гидро-акустическую станцию Данилу Бизяеву, Рощин перебрался из «Зодиака» в кабину «Тритона». Несколько секунд двое «морских дьяволов» в подводном транспортировщике молча смотрели в глаза своему товарищу, оставшемуся в надувной лодке. Затем Ворохов задвинул входной люк стеклянным колпаком, и «Тритон» ушел под воду, растаяв в пучине. «Удачи вам, парни», – мысленно прошептал Данил Бизяев, глядя на волны, сомкнувшиеся над головами его товарищей.

* * *

Специальным карандашом-маркером, предназначенным для письма в соленой морской воде, Ворохов отметил на карте испытательного полигона местоположение военного корабля, после чего показал карту Рощину, сидящему рядом с ним в кабине транспортировщика. Это был уже второй корабль боевого охранения, обнаруженный боевыми пловцами. Он шел со скоростью пять узлов курсом сближения с плывущим на глубине пятидесяти метров подводным транспортировщиком. Однако корабль уже двадцать минут, в течение которых Ворохов следил за его перемещением по гидро-акустической станции, не менял галса и не включал собственный гидролокатор. Исходя из этого, Ворохов сделал вывод, что транспортировщик пока не обнаружен. По своему опыту капитан-лейтенант знал, что средства технической разведки, стоящие на вооружении противолодочных кораблей США, предназначены прежде всего для борьбы с подводными лодками и не способны обнаружить столь малоразмерную и малошумную цель, как «Тритон». И все же он испытал заметное облегчение, получив подтверждение этого факта.

Когда Ворохов оторвал взгляд от экрана гидроакустической станции, то увидел, что Рощин пытается обратить его внимание на карту военно-морского полигона, запаянную в пластиковый планшет. Рощин указал на обозначения американских кораблей и двумя стрелками обозначил на карте направление их движения. Уже сейчас расстояние между ними составляло четыре морские мили и продолжало постепенно сокращаться. Наблюдаемое перестроение кораблей боевого охранения никак не соответствовало задачам охраны акватории полигона.

Станислав понимающе кивнул и вопросительно взглянул на своего более опытного напарника. Рощин в ответ быстро обвел на карте обозначения американских кораблей замкнутой линией и добавил в центр получившегося овала схематичный рисунок подводной лодки. Офицеры обменялись понимающими взглядами, после чего Ворохов повернул штурвал и направил подводное плавсредство в обозначенный Рощиным район.

Когда американский корабль, сбросивший ход до трех узлов, остался за кормой «Тритона», стрелка радиометра на приборной панели транспортировщика качнулась вправо. Рощин и Ворохов вновь переглянулись. Лишь вмонтированные в водолазные маски акваскопы мешали им увидеть на лицах друг друга довольные улыбки.

Отклоняясь по одному делению, стрелка радиометра дошла почти до середины шкалы, после чего начала двигаться в обратную сторону. Когда она вернулась к нулевой отметке, Ворохов развернул «Тритон» на девяносто градусов и вновь направил транспортировщик в кильватерную струю американского атомохода. В этот раз ширина полосы радиоактивного следа составила всего семьдесят метров, а стрелка радиометра даже зашла за центральную отметку шкалы. Проведенные замеры однозначно указывали, что до американского атомохода остается менее мили. Ворохов до максимума увеличил скорость «Тритона», всецело положившись на показания радиометра. Пять… семь… девять кабельтовых! Неожиданно стрелка, дошедшая до середины второй половины шкалы, резко отклонилась влево и застыла на нуле. Вытаращив глаза, Ворохов недоуменно уставился на радиометр. Такого просто не могло быть! Прибор, словно стараясь перевернуть все представления о материалистическом устройстве мира, бесстрастно свидетельствовал: американский подводный крейсер, до которого оставалось идти всего сто или двести метров, исчез, бесследно растворился в океанской пучине!

Но Станислав, охваченный охотничьим азартом, отказывался верить, что след «Атланта» потерян. Он даже постучал по приборному стеклу радиометра, надеясь таким образом заставить его стрелку вернуться в прежнее положение. Но стрелка не двигалась. Ворохов в отчаянии замотал головой и только тогда увидел, что Рощин с соседнего сиденья подает ему какие-то знаки.