Морские досуги №6

С этой симпатишной куклой дочка потом играла, и была она долго самой её любимой игрушкой.

Хотел написать: «Так я стал отцом» — потом понял, что отцом я стал не так. Правильно будет — «так я узнал о том, что стал отцом». Согласитесь, очень разные вещи, но обе бесценны.

Через неделю, в первый день нового года, пришла РДО от друга: "Твоё сокровище доставлено домой в целости и сохранности" Окончательно успокоился и до самого возвращения домой пребывал в полной уверенности, что жизнь прекрасна и удивительна.

А потом она и началась — новая, всё больше удивительная, всё меньше прекрасная. Просто жизнь.

Мой Стамбул 70-х

Часть первая

Выплеснулось ответом на репортаж замечательной моей творческой подруги Марины

Спасибо, Марина! Сподвигла порыться в закромах памяти. Ожило всё давно забытое старое в перелистывании архива. Буду в параллель с тобой выставлять находки нехитрые.

Невольно, но перед вами предстанет некая параллель во времени Стамбула сегодняшнего, о котором, так ярко делится впечатлениями Марина, и Стамбула моего, из моей флотско-пассажирской молодости Стамбула семидесятых, ещё не тронутого так фатально ветром безличия и усреднения душ, самобытности, уникальности черт разнообразия. Смотрю и понимаю, как всё изменилось там. И, как по мне, то это грустно. Оевропеился град великий. Сохраню его в себе таким. Не мешайте, люди!..

Мой Стамбул другой. Сколько раз там был в круизных рейсах и не вспомню. Кальяны, золотые ряды, кофе из турочек в песке с малюсенькими стаканчиками воды, похожими на бутон молодой розы… Голуби и торговцы солёными семечками в жестянках и кулёчках из газет, на площади Новой мечети, проулки, уставленные противнями восточных сладостей с рахат-лукумом и казинаками ста сортов, тысячи курительных трубок из пенки, бриара, фарфора, босфорские трамвайчики, увешанные по бортам рядами спасательных кругов, старики в фесках, играющие в нарды за кофием на скамеечках у домов, вездесущие мальчики, разносящие подносики с чаем и кофе тем старикам, минареты, увешанные старыми репродукторами и мелодичными криками муэдзинов… Автобус с угощением зевак пёстрыми коробочками рахат-лукума разноцветного-разновкусного, шесть кубиков в каждом. Первая мысль, — домой, гостинец заморский. Фиг! Краснел, но стрескал, пока по мосту Босфорскому мчались. Глазел в окно, и как бы невзначай… Только одну…

Ну, ещё одну и всё! Ну, ещё эту зелёненькую, наверняка с фисташками…

Стыдно, Озернов! До сих пор…

Дворец султана с куском ржавой цепи, перекрывавшей Босфор от прохода вражеских судов, и экспозицией второго в мире по величине бриллианта.

Пройти к нему можно было, только через строй-коридор свирепых турецких янычар-десантников, одетых в тёмный, волосатый войлочный «камуфляж», и с короткими автоматами в смуглых руках наперевес. Маршрут был втиснут в узкий лабиринт из мощных, блестящих трубчатых ограждений. Туристы гуськом внутри, десантники снаружи. И были выстроены все эти извивы в ковровом зале специально заковыристо.

И вели они к стойке с кубом прозрачным, в центре которого, на тёмно-синем, ближе к чёрному бархате лежал он, размером с яйцо индюшачье, играя в лучах специальной подсветки тысячей граней.

Пушки, ядра, роскошь Востока. Не расслабляться, комсомолец Озернов, больше гордости! Вражеские пушки, ядра! А мы бивали их, и если что!..

Будет всем и Синоп, и Чесма, и Гангут в придачу. Добавим полосок на гюйс морской формы твоей курсантской, что сменил недавно на комбез механика., флот не опозорим.

Не знаю, Марина, сохранился ли сегодня незабываемый аромат восточного морского города-великана, удивительно сочетающий в себе запах моря, жаренной, свежей рыбы, кофе, фисташек, добрых табаков, сладких кальянов, вековой толщи ковров мечетей, камня стен крепостных, и ещё тысячи запахов векового колорита великого города-ворот моря Чёрного?

Попробуйте прочувствовать его в картинках моих.

Часть вторая

Мусульманский Восток не живёт без музыки. Везде, где нет войны, она доносится отовсюду, из каждой лавки, кофейни, и ещё непонятно откуда.

Смешиваясь, с часто висящими в воздухе мелодийными призывами муэдзинов на минаретах, она создаёт неповторимый магический, восточный колорит, так гармонирующий с гаммой ароматов настоящего кофе, кальянов, вкусно жареной рыбы и мяса, бойкой торговли, моря, и чего-то ещё неуловимо волшебного.

Под восточную музыку хочется делать детей, ехать во главе каравана на верблюде, раскачиваясь вместе с мешками золотых монет в такт его ходьбе, философствовать о вечном, жевать горячую лепёшку, запивая её хладным вином, и между делом гадая, какие земли завоевать завтра, и что подарить второй любимой жене перед тем, как уйти от неё в опочивальню к третьей.

Восточная музыка завораживает, уносит в гаремы, чётки, величие, нарды, кинжалы, баранов на вертелах и пески. Похоже, в шестнадцатом рождении я был султаном. Феска мне и сейчас идёт. Чалму не пробовал, но думаю, будет сидеть, как влитая. Особенно, если над ней будет витать пара опахал, а перед ней, неистовствовать в танце живота пяток юных наложниц.