Морские гезы

Рядом с узким проливом, который разделял остров Валхерен и Зюдбевеланд, стояли на якорях шесть галеонов, не меньше двух десятков каравелл и гукеров. Скорее всего, это несколько караванов и одиночных судов, решившие переждать шторм. Галеон «Князь Оранский» медленно приближается к ним, демонстрируя намерение встать на якорь. Мол, по пути куда-то севернее прихватило нас, вот и собираемся переждать здесь, среди своих. Я начал маневрировать, чтобы встать на якорь рядом с большим галеоном, загруженным так, что нижние пушечные порты были всего в полуметре от воды. Он держался на двух якорях, смещаясь то влево, то вправо и напоминая собаку на коротком поводке. Галеон «Князь Оранский» был в балласте, поэтому руля слушал плохо. Его сильно сносило ветром. Со стороны, к тому же, должно показаться, что и капитан на нем малоопытный. Вот он не сумел вывернуться против ветра — и корабль понесло на соседний.

На испанском галеоне поняли, что мы сейчас навалимся на них. На палубе кормовой надстройки появился капитан и несколько пассажиров, а по главной забегали матросы, доставая кранцы, сплетенные из старых тросов. Их вывесили на правом борту, чтобы смягчить удар. Испанский капитан что-то орал мне, показывая на мои паруса и свой корабль. Судя по всему, он был очень сердит на кретина, из-за которого его галеон может быть поврежден. Такое случается время от времени, так что экипажи других кораблей наблюдали с интересом, не подозревая подвоха.

Я тоже бегал по палубе и орал на матросов, показывая на паруса и на испанский корабль. Матросы бросались выполнять мой приказ, начинали ставить паруса, потом убирать, потом опять ставить. Ничего не помогло. Галеон «Князь Оранский» навалился левым бортом на правый борт испанского галеона и начал смешаться вдоль него. Древесина трещала и визжала. Кранцы помогали мало. Испанский капитан заткнулся. Он молча наблюдал, как обрываются ванты грот-мачты, как проламывается фальшборт, на который мы налегли своим более высоким бортом. Наверное, подсчитывает, сколько снимет с меня за нанесенные повреждения.

— Вперед, — тихо говорю я Биллему ван Треслонгу, который только сейчас поверил, что мой план получился.

Еще минут десять назад лицо у него было такое, точно собирается застрелить меня за предательство.

Биллем ван Треслонг машет рукой сигнальщику, и тот колотит в рынду — судовой колокол. Продолжительный перезвон доносится до всех корабельных помещений. Из них начинают выбегать вооруженные гезы. Одни закидывают на испанский галеон якоря-«кошки», другие устанавливают переходные мостки, третьи перепрыгивают с нашего планширя на вражеский, а потом на его палубу. Там никак не поймут, что происходит. Только после того, как падает сраженный ударом топора испанский матрос, остальные начинают прятаться, крича «Измена!».

Испанский капитан тупо смотрит на меня. Наверное, осознает, кто из нас двоих на самом деле кретин. Я, улыбаясь, отдаю ему честь, хотя стою без головного убора. Испанский капитан наконец-то понимает, что произошло, и исчезает в надстройке вслед за своими пассажирами. Надеюсь, побежал он не за пистолетом, чтобы застрелить меня. Я бы посоветовал ему самому застрелиться. Гезы испанцев в плен не берут. Как и испанцы гезов. Я вижу, как адмирал Вильям ван дер Марк в сопровождении Яна ван Баерле и Дирка ван Треслонга врываются в каюту в кормовой надстройке. Раздается пистолетный выстрел. Может быть, это выстрелил мой шурин, которому я отдал один свой пистолет, или его друг, которому достался второй. Наконец-то сбылась мечта юных героев. Сейчас они узнают, как это прекрасно — убивать людей.

На других кораблях, наверное, пытаются понять, что произошло. Два корабля столкнулись и их экипажи передрались? Такое случается, но не между кораблями под одним флагом. Впрочем, нет правила без исключения. Главное, что их это не касается, что можно издали наблюдать за дерущимися придурками. Хоть какое-то развлечение в однообразной морской жизни.

Сражение длилось не долго. Захваченный врасплох, испанский экипаж не смог организовать сопротивление. Его быстро перебили. Часть гезов начала раздевать и выбрасывать за борт трупы, часть — перерубать якорные канаты, а остальные занялись парусами и пушками. Ведь остальные испанские корабли могли напасть.