Морские напевы

Я обулся, поднял голенища сапог выше колен, чтобы прикрыть прореху в штанине. Направился на борт рефрижератора. Художник мне встретился вновь, но сделал вид, что не замечает меня. Разложив на одном из ящиков альбом, он быстро набрасывал карандашом рисунок, искоса поглядывая на Бекше. Я подошел к прилавку, у которого стоял мой друг. В глаза бросились альбом и набор цветных карандашей. "Что, если куплю альбом и сам нарисую этого художника?" Недолго думая, я тут же приобрел карандаши и альбом, отошел на несколько шагов и начал набрасывать на листе голову художника. Рисунок не понравился мне. Перевернув лист, снова стал рисовать. Увлекшись, я не заметил, как подошел Бекше. Он подтолкнул меня локтем:

— Брось заниматься этой чепухой.

— А что?

— Есть дело посерьезней. Что, если я куплю вон тот проигрыватель? Хочу подарить его Айжан.

— Как хочешь. — Во мне вспыхнула потухшая было ревность. — Но ей…

— Думаешь, ей не понравится? — Бекше по-своему понял мои слова. — Нет, моей Айжан это понравится. Уж я ее знаю.

— Ха-ха-ха!.. — рассмеялся я громко. — Моя Айжан… С каких пор она стала твоей?

— Ты что, желторотик? — Бекше пристально посмотрел на меня поверх очков. Потом напыщенным тоном обратился к продавцу. — Заверните мне этот проигрыватель.

— А его не надо заворачивать! — улыбнулся продавец, пожилой татарин. — Он у нас имеет собственную упаковку! Может, поставить пластинку?

— Поставьте, — благосклонно кивнул Бекше, не обращая на меня внимания. Но я чувствовал, что мои слова вызвали у него подозрение.

— Ну что, мои натурщики, хотите взглянуть на себя? — раздался вдруг рядом голос художника.

Вежливо улыбаясь, он протянул нам несколько листков.

— Вы опять здесь? — нахмурился Бекше.

Рисунок был сделан точно.

— Любопытно. Живой рисунок. А вот он, — Бекше кивнул на меня, — тоже успел набросать кое-что.

— Позвольте, молодой человек. — Художник развернул мой альбом и удивленно поднял брови. — Похвально, похвально. Ну-ка, я приложу тут руку.

Он подтер рисунок кое-где резинкой, подправил карандашом скулы, подбородок.

— Теперь, пожалуй, пойдет. — Он улыбнулся мне. — Выражение схвачено верно. Глаз у вас, молодой человек, точный. Не хватает, конечно, техники. Но вам стоит поупражняться. Рисуйте, рисуйте без устали и без стеснения. Вам следует побольше работать с натуры… — Он на миг замолчал. — Не хотите ли вы учиться в художественном училище?

— Мне нужно еще кончить школу.

— Тогда давайте переписываться, — предложил он. — Какой у вас адрес?

Я продиктовал ему свой домашний адрес. В это время художника позвали:

— Иван Сергеевич, нам пора!

— Одну минуту! Я сейчас! — Художник, как взрослому, пожал мне руку. — Жаль, времени у меня в обрез. Но через неделю я снова буду здесь, Постарайтесь найти меня. Моя фамилия — Петров. Нам нужно поговорить. Согласны?

Конечно. — Я был взволнован его словами.

— До встречи.

— До свидания.

Бекше сделал вид, что разговор его не интересует. Как только художник вышел из магазина, он снова обратился к продавцу:

— Поставьте, пожалуйста, еще одну пластинку.

Но продавец, видимо, подумал, что Бекше из тех праздных бездельников, которые только и делают, что перебирают вещи, а ничего в конечном счете не покупают.

Мешая русские и татарские слова, продавец сердито поставил проигрыватель на место.

— Довольно, малый, здесь тебе не клуб любителей музыки. Тебе хочется повеселиться, а я еще не завтракал…

Бекше постоял с минуту и обиженно пожал плечами:

— Ну, как хотите.

Глава шестая СЕРДЦЕ, ДАЙ ЖЕ МНЕ ПОКОЙ!

Снова тучи надо мною

Собралися в тишине…

А. С. Пушкин

1

Прошло два месяца, как мы покинули родное Баутино и бороздим просторы моря. Переменчива природа его, и настроение рыбаков часто зависит от погоды. В это лето штиль внезапно сменялся штормами, а после ураганных ветров и буйных волн вновь устанавливалось затишье. С Каспием шутки плохи. Во все времена Каспийское море относили к числу самых штормовых. И с его непостоянным норовом приходилось считаться многим, самым опытным морякам. И лишь таким, как капитан Канай было под силу спорить с ним. В дни, когда многие суда спешили укрыться от шторма в ближайшей бухте, мы продолжали лов рыбы. Бывало, попадали в сложные переплеты, но неизменно побеждали опыт и мужество Каная, Рахмет-бабая, Сартая. Порой приходилось только удивляться, как они по различным, самым незначительным, приметам находили косяк рыбы. "Нептун" оказался единственным сейнером, который выполнил квартальный план за два месяца. Я уже привык к высказываниям моряков в адрес нашего капитана по поводу его мастерства и бесстрашия. "Ураган для Каная то же самое, что для других солнечный день". "Не Канай ищет рыбу, а рыба спешит к нему".

По словам моих взрослых товарищей выходило, что я возмужал. Поднаторел в рыбацком деле, как говорил Сартай. Я и сам чувствовал, что овладел сноровкой, стал уверенней в движениях. Конечно, хвалили больше, чтобы подбодрить. Но во всяком случае, со мной уже не повторялось таких казусов, которые вызывали веселый хохот всего экипажа.