Морские напевы

— Не говорите так, доченька. — Он улыбнулся. — Он болен, поверьте мне. И есть, по-моему, только единственное средство для излечения этого недуга. Подержите его руки в своих руках. У него пройдет.

Я прыснул и бросился вон из медпункта.

На палубе мне встретился Канай. Я взглянул на его почерневшее лицо, и смех застрял у меня в горле. Таким горестным, подавленным я никогда не видел капитана.

— Болатхан! — Он протянул мне деньги. — Купи домой гостинцы. Ты ведь хотел?

— Мы возвращаемся?

— Да.

— Из-за меня?

Дядя Канай замялся, потом кивнул:

— Да, дорогой Болатхан. Нельзя, чтобы ты опаздывал в школу… Короче, тебе надо быть дома.

— Но я смогу добраться отсюда и один… на каком-нибудь другом судне!

— Мне тоже надо быть в Баутино. Ну иди, времени у нас мало. Нам осталось уточнить количество рыбы, сданной на рефрижератор. И немедленно сниматься.

Дядя Канай направился в бухгалтерию, а я побежал в магазин. Меня озадачило решение капитана. На нем лица не было. Мне показалось, что дядя Канай что-то скрывает.

В магазине я подошел к витрине, где накануне видел красивые ручные часы. Я хотел приобрести их папе. Протянул деньги продавцу, молча показал на часы, лежащие на подставке, обтянутой черным бархатом.

Продавец-татарин завернул часы и по привычке стал расхваливать покупку.

— Эти часы никогда тебя не подведут. Надевай на руку и плавай на море день и ночь. Ни одна капелька не проникнет в корпус. А если и попадет внутрь влага, то часы от этого станут ходить еще лучше. Уж поверь мне. Может, купишь еще чего-нибудь? — с улыбкой предложил он. — Для молоденьких девушек, которые ждут тебя на берегу…

Я вспомнил наказ Айжан.

— Девушки любят подарки! — подхватил продавец, словно читая мои мысли. — Особенно, когда их преподносят джигиты. — Он ловким движением развернул передо мной красный цветастый платок. — Чем не подарок, а? Если к нему добавить еще духи, ни одна не устоит перед тобой. Вот "Чайка", а вот "Жди меня". Рекомендую вторые духи. Загадочное название. Как твои глаза!.. Вы, молодой человек, раньше видели такие духи?

Я утвердительно кивнул головой, чтобы отвязаться от его назойливых вопросов, а продавец уже заворачивал в бумагу платок и духи. Потом вытащил из витрины янтарные бусы и одел на себя.

— Даже я стал красивым, а? — Не спрашивая моего согласия, он защелкал костяшками счетов.

— О-го, желторотик, и ты здесь? — Бекше подошел и без долгих слов развернул сверток. — Вот тебе на!.. Кому это такие подарки?

— Это… это… — Я смешался, лицо мое запылало от стыда. — Бабушке.

— Не дури, мальчик. Такие украшения к лицу девушке. У лжеца ложь написана на лице… Давай, давай, выкладывай всю подноготную.

— Он — настоящий джигит! — продавец бросился мне на выручку, не забывая, однако, при этом и своей выгоды. — Пришел, и не торгуясь, выложил деньги. Не то, что ты. Приходишь, примериваешься, болтаешь, но ничего не покупаешь. А он, вот, умеет любить девушек.

— Ах так! — Бекше бросил на прилавок исписанный лист бумаги. — Вон проигрыватель. И далее по списку.

— О-о!.. — восторженно заулыбался продавец. — И ты, оказывается, настоящий джигит. Кто эта девушка, которая будет танцевать с таким стройным высоким джигитом? На этом проигрывателе надо играть музыку любви… У кого из вас девушка красивее?

— Моя, конечно.

Я промолчал. Мои подарки не шли ни в какое сравнение с подарками Бекше, но примет ли их Айжан? Я не стал дожидаться, пока продавец рассчитает Бекше, и вышел из магазина.

Невдалеке стояли дядя Канай и Зангарин — тучный краснолицый мужчина лет шестидесяти с короткими с проседью волосами. Я хорошо знал Зангарина. Да, впрочем, кто в нашем крае не знал знаменитого Зангарина, долгие годы управлявшего трестом, а теперь начальника рыболовецкой флотилии. По их сердитым разгоряченным лицам нетрудно было догадаться, что они спорят. Я замедлил шаги.

— Нет, не поедешь! — начальническим тоном заявил Зангарин, рубя воздух рукой. — Не могу я тебя отпустить сейчас, ясно?

— Нет права у меня не ехать, а у вас — не отпускать меня! — с холодным спокойствием ответил дядя Канай. — Нет у вас оснований для такого заявления. Бригада выполнила план.

— Выполнила! — Зангарин чуть не вскричал. — Я еще спрошу с вас те сто ящиков кильки, которые вы захоронили на морском дне.

— Надо же бросить горсть земли. Попрощаться с ним.

— Тебя только и ждут, — хмуро перебил его Зангарин.

— Эх, ты! — Глаза дяди Каная сощурились. В них горело нескрываемое презрение. Капитан оглянулся, увидел меня и кивнул в сторону сейнера. — Пойди на судно, Болатхан. Нет, идем вместе.

Мы направились к сходням. Нас догнал Бекше с огромным свертком в руках. Дядя Канай был так разгневан, что никто из членов экипажа не осмелился спросить его о случившемся. Лишь один Рахмет-бабай, становясь за штурвал, громко вздохнул. Я заметил скупую слезу, скатившуюся по худому лицу старика. Сердце мое сжалось. На судне нашем впервые было непривычно тихо.

— Поднять якорь! — скомандовал капитан.

— Есть поднять якорь! — ответил Тогайали.

"Нептун" взял курс к родным берегам.

3