Морские приключения мышки Клариссы

Кое-как восстановив способность управлять лапками, Чарльз Себастьян помчался вдоль стены, залетел в клетку с пленницей и забился там в угол. Грудь ходила ходуном, а вместо вдохов и выдохов получались хрипы, потому что болели бока. Кровь залила глаза. Он трясся в уголке, мечтая, чтобы рядом оказалась его сестра, его дорогая старшая сестричка, обняла его, утешила и пообещала, что все наладится. Так прошло много времени.

В голове возник подслушанный пару дней назад разговор. Они собирались разыскать тех, кто уплыл с капитаном. Значит, есть шанс найти сестру.

Потом Чарльз Себастьян вспомнил обещание Клариссы, вспомнил, что она верит в его силы. Может, она успела увидеть в нем то, что он сам только-только начал замечать. Медленно, дрожащими лапками Чарльз Себастьян принялся очищать от запекшейся крови ушко и готовиться к новым испытаниям, какими бы они ни были.

Знак

Обвинение Тануки в воровстве запасов и последовавшее наказание оказались лишь началом целой вереницы гораздо более ужасных вещей.

Без воды существование на шлюпке стало невыносимым. К концу первого дня мучительной жажды начались ссоры. На второй матросы молчали, наверное, пытаясь удержать во рту хоть какую-то влагу. Они сидели так, чтобы затенять друг друга от полуденного солнца, но оно все равно палило безжалостно. Головы людей были запрокинуты вверх, а глаза под кустистыми бровями молили небо о дожде.

Танука был очень плох. Лицо его раздулось до неузнаваемости, под кожей пульсировал гной. Мальчик чуть не утонул, и это только усугубило его состояние: он лежал на дне шлюпки и не шевелился. И пахло от него иначе. Я боялась, что ему недолго осталось.

– Вы почти убили его! – прошептала Лучия капитану. Она злилась, что тот приказал сбросить мальчишку за борт. – Это было жестоко! Это было зря! И вы еще спрашиваете, почему случился бунт!

– Ты обвиняешь меня в попытке убийства? – спросил капитан. Он почти умирал от жажды, но все равно был полон гордыни.

– Я обвиняю! – отозвался Тембе, поддержав Лучию.

– Не лезьте куда не надо! – тут же подключился один из сторонников капитана.

– Я буду лезть, пока творится несправедливость, – ровным голосом, глядя в глаза говорившего, произнесла Лучия.

Тот, хоть у него и мелькнула злость в глазах, спасовал.

– Не тратьте мое время, – пробормотал он и повернулся к Лучии спиной.

Капитан молчал, но лицо его исказил гнев. Тембе с Лучией больше ничего не говорили, будто предоставляя ему право решить, как быть дальше, а остальные матросы оказались на распутье. Они нервничали. Переводили взгляд то на капитана, то на этих двоих. Дела были плохи. Но неминуемая трагическая смерть придала некоторым из них сил. Терять-то было нечего.

Я посмотрела на Патронессу. Глазами-щелочками она наблюдала за разворачивающимся спектаклем. А на чью сторону встала она? Она до сих пор верна капитану или презирает его, как я? На борту судна Танука ее частенько подкармливал, поэтому она могла бы занять его сторону. Только вот он перестал делиться с ней едой, так что, скорее всего, ее сопереживание закончилось. Мне было очень любопытно, но заговорить с кошкой я боялась. Ведь ей достаточно мгновения, чтобы оборвать мое существование.

Наши с ней осторожные отношения балансировали где-то на грани взаимного уважения. Я ее кормила, она меня поила. Но воды становилось все меньше. Нужен был ливень, ливень, чтобы как следует вымочил шлюпку, тогда у нас появится шанс выжить. Но небо было ярко-голубым и безоблачным, а солнце по-прежнему безжалостно поджаривало моряков. Несмотря на все усилия защититься от палящих лучей, их кожа была покрыта ожогами, волдырями, кровоточащими ранами. Нарастала омерзительная вонь.

Еще чуть-чуть, и шлюпка будет полна мертвецов. А если все люди умрут, сколько смогут просуществовать вместе на лодке, бесцельно качающейся на волнах под неуправляемым парусом, кошка и мышь, особенно когда некому будет вычерпывать морскую воду?

– Что будет дальше? – отважилась спросить я.

– Умерших будут сбрасывать за борт, это облегчит шлюпку, и вода перестанет заливаться внутрь, – предположила Патронесса.

– А когда у них не будет сил таскать мертвецов?

– Несколько останутся внутри. – Кошка передернула усами.

И что потом? Конечно, наш разговор казался жестоким, но ведь все мы стояли на пороге смерти. И я, и кошка прекрасно знали, что такое смерть. Одно неловкое движение. Одна сильная волна. Один пинок от человека – и вот твоя жизнь полностью изменилась за доли секунды. Еще один день без воды, и мы невыносимо быстро начнем приближаться к гибели.

Еще один день станет началом конца и для людей, и для нас. Спасти нас может только дождь.

Мы проваливались в сон и просыпались. Хорошо, что на шлюпке стояла тишина. Иногда посреди ночи что-то будило нас. Вот по телам спящих на дне шлюпки начал пробираться тот матрос, который поругался с Тембе и Лучией. Он споткнулся, завалился на спину и уставился на луну. Впервые я видела у человека такое лицо. Глаза вылезли из орбит, изо рта шла пена. Он дышал слишком часто, будто быстро бежал.