Морской орел

Дорога теперь шла по открытому месту, и с нее хорошо виден был снежный пик, вершиной уходивший в облака. У него были голые, почти отвесные склоны. Ни деревца не было на них. Только снег. Снег пластами лежал на каменных глыбах, составлявших остов горы. Кое-где острые выступы камня торчали из-под снега, но вокруг них снежный покров был чистый, ровный и белый.

— Да, верно. — Эрик тоже посмотрел вверх. —— А какая крутизна! Нам через эту гору переваливать?

— Не знаю. Там, наверху, метель.

Вершина горы едва была видна за снежным вихрем. Ветер мел снег поперек крутого склона волнами, то короткими, то длинными, вздымал его с земли и закручивал кверху. Странно было глядеть на это снизу, где не чувствовалось ни малейшего ветерка.

— Вон она, ферма, должно быть.

Эрик указывал вперед. Ярдах в двухстах, у самой горы, Вулф увидел маленький домик.

— Хорошо бы достать машину или сани, — сказал он.

— Да, — сказал Эрик. — Иначе ничего не выйдет.

— Просите машину. С этого начните. Предложите любую сумму.

— Не подействует.

— Ничего, подействует.

Вулфу пришлось кричать, потому что с горы налетел порыв ветра.

— Как вы думаете, Вулф, в Намсосе французы?

_ Может быть, — сказал Вулф. — Во всяком случае, здесь война окончена.

— Для нас, англичан, война начинает принимать рискованный оборот.

— Да, — сказал Вулф, — слишком рискованный.

Они перелезли через плотный, слежавшийся сугроб и узкой обледенелой тропинкой направились к дверям фермы. Идти было неудобно, потому что за короткую оттепель лед местами подтаял, а потом его опять схватило морозом, и на дороге образовались рытвины.

Они потоптались на месте, чтобы сбить с башмаков снег, сбросили рюкзаки на скамейку у двери и стали ждать. Никто не выходил. Вулф хотел постучать, но Эрик остановил его:

— Не стучите.

— А почему? — Вулф снова потянулся к двери.

— Здесь это не принято, — сказал ему Эрик.

Он толкнул дверь, и они вошли. Сперва Вулф ничего не мог разглядеть, потому что после сверкающей белизны снега в сенях показалось совсем темно. Пазло навозом. Потом кто-то отворил дверь в комнату, и стало светлее. Человек невысокого роста шагнул им навстречу.

— Forloert mig[4], — сказал Эрик.

Маленький человек молча смотрел на них обоих.

Эрик продолжал по-норвежски:

— Forloert mig, — повторил он.

— Говорите, говорите, — торопил его Вулф.

— Вы — Лиф Ион Иогансен? — спросил Эрик.

— Я самый, — ответил маленький человек.

— Нам сказали в Нордли, что вы могли бы нам помочь.

— А в чем дело? — спросил Лифт.

Он испытующе смотрел на них своими маленькими жесткими голубыми глазами. Он немного косил и от этого все время хмурил брови.

— Нам нужно в Намсос, — сказал Эрик. Он старался выгадать время. — Не окажется ли тут случайно попутной машины? Нам сказали, что вы можете знать это.

— Трудно сказать, — ответил Лиф.

— Пусть любая машина, все равно какая, — сказал Вулф по-шведски.

Лиф внимательно посмотрел на него. Эрик тоже, и Вулф понял, что не нужно было вмешиваться.

 — Вы из Финляндии? — спросил Лиф.

— Нет, я датчанин, — ответил Эрик.

— Так.

Они снова оглядели друг друга. Запах навоза щекотал Вулфу нос, глаза его привыкли, и он уже мог разглядеть комнату. Она была обставлена скудно, бедней, чем обычно крестьянские дома в Трёнделаге, и в то же время в ней царил беспорядок. На полу стояли молочные бидоны, валялись предметы упряжи, бензиновый бак, горные башмаки, завернутые в толстую бумагу, потрепанный рюкзак и пара очень длинных лыж. Вся меблировка состояла из дощатого стола, накрытого вытертой клеенкой, скамейки у стены, шкафчика, на котором стояло несколько треснутых чашек, и двух-трех грубо сколоченных стульев.

Помолчав немного, Лиф вытащил короткую обкуренную трубку.

— Нет. Не слыхал, чтоб кто-нибудь сейчас ехал в Намсос.

— Может, хоть не до самого Намсоса?

— Нет. В это время года путь еще закрыт. У нас весна поздняя. Я еще не выгонял скотину. Путь еще закрыт в это время года.

— Вот как.

— Про сани спросите, — сказал Вулф.

— Верно, бензин трудно доставать? — Эрик не обращал никакого внимания на Вулфа.

— Да, — сказал Лиф, — не легко. — Он стал ковырять пальцем в трубке.

— А далеко ли все-таки можно проехать по этой дороге? — Эрик явно не торопился, и это раздражало Вулфа.

— До половины подъема. Километров десять. Может, немного побольше.

— А вы бы не могли подвезти нас до этого места?

— Деньги, деньги ему предложите, — сказал Вулф по-английски.

— Когда? — спросил Лиф.

— Когда выдастся время, — сказал Эрик.

— Объясните ему, что нам нужно как можно скорее, — сказал Вулф.

— Трудно сказать, — ответил Лиф Эрику.

— Мне очень не хотелось бы вас беспокоить. — Эрик говорил неторопливо и спокойно.

— Не знаю, не знаю, — сказал Лиф.

Снова они помолчали.

— Да вы присядьте, — сказал Лиф. — Присядьте и подождите.

— Спасибо. — Эрик слегка поклонился.

Они уселись на скамейку, и Лиф вышел в боковую низенькую дверь, у которой была сломана створка.

— Почему вы ему не сказали, что мы готовы заплатить сколько угодно? — спросил Вулф.

— Я же вам говорил, что это не подействует. Здешний народ такой. К нему подход нужен. Здеь любят учтивость.

Вулф сказал:

— Видно, мы тут застряли надолго.