Морской волчонок (с иллюстрациями). Перевод Л. В. Рубинштейн, Н. И. Яньков.

Сначала я был просто поражен, но через секунду или две мое удивление перешло в тревогу. Что делать? До берега было, по меньшей мере, три мили, — мне их не проплыть, и нет  никакой надежды, что кто-нибудь явится ко мне на помощь. Размахивать руками, подавая сигналы бедствия, бесполезно, — увидеть это можно разве что в подзорную трубу. Но можно ли на это рассчитывать?

Да в ужасное положение я попал из-за собственного легкомыслия! Но может быть не все потеряно, и лодку можно догнать вплавь пока она не очень далеко — какие-нибудь сто метров. Другого выхода нет, но нельзя терять ни секунды, ведь ее уносит все дальше!

Я мгновенно сорвал с себя штаны и запрятал их между камней. Снял башмаки, чулки, рубашка тоже последовала за ними, чтобы не стесняла движений, и бросился в воду — глубина была достаточная у самых камней. Я старался изо всех сил, но все же приближался к ялику очень медленно. Затем мне показалось, что мы с ним движемся с одинаковой скоростью, и мне его ни за что не догнать, и я уже решил возвращаться на риф, пока на это есть еще силы. Но тут ялик изменил курс и направился практически мне навстречу. Это произошло благодаря неожиданному порыву ветра. Через несколько мгновений я радостно ухватился руками за край борта. Это дало мне возможность передохнуть после долгого заплыва.

Отдышавшись, я попытался влезть в лодку, но, к моему ужасу, маленькое суденышко не выдержало моей тяжести — перевернулось вверх дном, и я оказался под водой.

Вынырнув на поверхность, я попробовал сесть верхом на киль. Однако из этого ничего не вышло, — она перевернулась вновь и заняла нормальное положение, но зачерпнула при этом много воды. Под весом воды лодка настолько осела, что я перебрался через борт и влез в нее без особого труда. Но тут же почувствовал, что она начала тонуть. Нужно было немедля выпрыгивать из лодки, тогда она осталась бы на поверхности. Но я был сильно напуган и ошеломлен бесконечным нырянием, и, не соображая, что делаю, начал вычерпывать воду пригоршнями, но не успел сделать и нескольких движений, как почувствовал, что ялик погружается. В следующее мгновение он затонул прямо подо мной, и мне пришлось изо всех сил работать руками и ногами, чтобы спастись от водоворота, который образовался на месте его гибели.

Глава 9. СИГНАЛЬНЫЙ СТОЛБ

Ветер усилился, небо затянуло тучами. В борьбе с волнами я был совершенно измучен и несколько минут, стараясь отдышаться, лежал на краю рифа, когда, наконец, до него добрался.

Однако я недолго находился в бездействии. Положение было не такое, чтобы тратить время попусту. Зная это, я вскочил на ноги, оделся и огляделся.

Не знаю, почему я прежде всего посмотрел в сторону погибшей лодки. Быть может, во мне шевелилась смутная надежда, что она всплывет. Но там лишь  весла носились по волнам.

Затем я обратил свой взгляд в сторону берега, но волны сделались так высоки, что его не было видно, и едва можно было различить дома. Звать на помощь было бессмысленно. Даже в безветренный день меня бы не услышали. И, прекрасно зная это, я и не пытался открыть рот.

Ни одного судна не виднелось в бухте. Было воскресенье, и суда находились на стоянках. По той же причине и рыбачьи лодки стояли на приколе, а все шлюпки для катанья из нашего поселка, вероятно, отправились далеко — к знаменитому маяку, в том числе и лодка Гарри Блю.

На севере, востоке, западе и юге не было ни одного паруса. Кругом лежала водная пустыня, и я чувствовал себя заживо погребенным. Я хорошо запомнил жуткое чувство одиночества, которое охватило меня. Помню, что я опустился на камни и заплакал. Вернулись чайки. Может быть, они сердились на меня за то, что я их прогнал: они летали над самой моей головой, испуская оглушительные, резкие крики, как бы намереваясь напасть на меня. Теперь я думаю, что они делали это скорее из любопытства, чем от злобы.

Оставалось только одно — ждать, пока не подойдет помощь извне. Другого выхода не было. Я никак не мог выбраться с островка сам.

Но когда, и благодаря какой счастливой случайности это может случиться? С берега без подзорной трубы меня все равно не увидят. Всего один-два лодочника имели подзорные трубы — я это знал, — и одна была у Гарри Блю. Но далеко не каждый день они пользовались этими трубами. И десять шансов против одного, что они не направят их на риф. Зачем им смотреть в этом направлении? Этим путем суда никогда не ходят, — всегда далеко огибая опасный риф. Таким образом, надежда, что меня заметят в трубу, была очень слаба. Но еще слабее была надежда, что меня подберет какое-нибудь судно, раз путь судов не лежит мимо рифа.

Полный таких неутешительных мыслей, я уселся на скалу и стал ждать дальнейших событий.