Морской волчонок (с иллюстрациями). Перевод Л. В. Рубинштейн, Н. И. Яньков.

К счастью, я выучился плавать, нырять тоже немного умел. Эти умения оказались чрезвычайно полезными, только благодаря им я остался жив. Вынырнув на поверхность, я словно собака-водолаз, отыскивающая в воде какой-нибудь предмет, вертелся в волнах, стараясь увидеть столб. Я с трудом соображал, не понимая, куда он делся, — вода ослепила и оглушила меня.

Наконец, я его заметил, и это было весьма вовремя, еще минут десять и меня бы унесло так далеко, что я уже не в состоянии был бы вернуться назад. Уже сейчас столб был от меня уже не так близко, как я предполагал, — на расстоянии многих метров, пожалуй, не меньше двадцати. Волны и течение относили меня все дальше и дальше.

Что же мне делать, когда доплыву до столба, надолго ли хватит сил держаться за него? Это было не ясно, но я  поплыл к нему, меня гнал туда инстинкт, мне казалось, что там мое спасение. Я поступал, как все утопающие: хватался за соломинку. После долгой борьбы с ветром, приливом и дождем я снова обнял его, как старого друга. Он и был для меня чем-то вроде друга. Если бы не этот столб, я пошел бы ко дну.

Достигнув столба, я уже чувствовал себя почти спасенным. Было нетрудно, ухватившись за него руками, держаться на плаву, хотя, конечно, это было довольно утомительно.

Если бы море было спокойно, я бы мог долго оставаться в таком положении, пожалуй, до конца прилива, а это было все, что мне требовалось. Но море не было спокойно, и это меняло дело. Правда, на время оно почти утихло и волны стали меньше, чем я и воспользовался, чтобы отдохнуть и отдышаться.

Но это была короткая передышка. Ветер подул снова, усилился дождь, и море забушевало опять, еще сильнее, чем раньше. Волны бросали меня то вверх, то вниз, вертели волчком вокруг столба, я проделывал акробатические упражнения не хуже любого циркача.

Первый натиск волн я выдержал мужественно. Я знал, что борюсь за спасение своей жизни, что бороться необходимо. Но это давало слабое утешение. Я чувствовал, как недалек от гибели, меня одолевали самые мрачные предчувствия. — Скоро силы мои вконец иссякнут.

Что бы такое сделать, чтобы удержаться? Я ломал себе голову над этим в перерыве между двумя валами. Будь у меня веревка, я привязал бы себя к столбу. Но веревка была так же недоступна для меня, как лодка или как уютное кресло у камина в доме дяди. Не было смысла и думать о ней. Но в эту минуту словно добрый дух шепнул мне на ухо: если веревки нет, надо ее заменить чем-нибудь!

Вам не терпится узнать, что я придумал? Сейчас услышите.

На мне была надета куртка из грубой хлопчатобумажной ткани, какую носили простые люди, когда я был мальчиком. Не будем умалять достоинства этой куртки. Позже я стал хорошо одеваться, носил платье самого лучшего сукна, какое только могут произвести на свет ткацкие станки западной Англии, но за все свои наряды я не отдал бы и кусочка той куртки. Мне кажется, я имею полное право сказать, что обязан ей жизнью.

Так вот, на куртке был ряд пуговиц — не нынешних роговых, костяных, слабеньких… нет! Это были хорошие, крепкие металлические пуговицы размером с шиллинг.[10] На мое счастье, они были крупные и прочные.

Куртка была на мне, и тут мне тоже повезло, потому что ее могло и не быть. Ведь, отправляясь в погоню за лодкой, я сбросил куртку и штаны. Но, вернувшись, я надел снова и то и другое, потому что стало вдруг довольно свежо. Все это произошло весьма кстати, как вы сами сейчас увидите.

Зачем мне понадобилась куртка? Для того, чтобы разорвать ее на полосы и привязать себя к столбу? Нет! Это было бы непосильной задачей для человека, затерянного в бушующем море и у которого в распоряжении только одна свободная рука для вязания узлов и нет ножа. Мой план был гораздо проще: я расстегнул и широко распахнул куртку, плотно прижался грудью к столбу и застегнул куртку на все пуговицы с противоположной стороны столба.

К счастью, куртка была достаточно просторной. Дядя оказал мне неоценимую услугу, заставив меня и по праздникам носить эту широкую, (на несколько размеров больше) старую куртку, ранее принадлежавшую одному из его работников.

Застегнув все пуговицы, я получил возможность отдохнуть и обдумать создавшееся положение.

Теперь меня уже не могло смыть, и мне нечего было бояться. Я мог сорваться с рифа только вместе со столбом. Я стал составной частью столба, как бочка на его верхушке, даже корабельный канат не мог бы меня привязать к столбу прочнее, чем моя крепкая куртка.

Но, увы! Опасность еще не миновала. Через некоторое время я увидел, что положение мое улучшилось лишь немного. Очередная волна накрыла меня с головой. — Куртка мешала мне всплывать вместе с накатившимся валом, и я  остался практически на месте. Но так я скоро захлебнусь от таких повторных купаний. 

Глава 13. ПОДВЕШЕН К СТОЛБУ