Морской волчонок (с иллюстрациями). Перевод Л. В. Рубинштейн, Н. И. Яньков.

Я работал уже долго и нуждался в отдыхе. Кроме того, был голоден и не мог удержаться от соблазна наесться вдоволь нового блюда. Наполнив карманы мукой, и заткнув куском брезента дыру, проделанную мной в мешке, я вернулся в старое логово за бочкой с водой. Я отшвырнул свой мешок с крысами прочь, надеясь, что больше не придется ими питаться, смешал муку с водой в своей кружке, и съел тесто с таким наслаждением, как будто это был лучший из английских пудингов.

Несколько часов крепкого сна освежили меня. Проснувшись, я снова поел теста и стал подниматься в мою сильно продвинувшуюся вверх галерею.

Пробираясь через второй ярус, я с удивлением почувствовал, что что-то мягкое, похожее на порошок или пыль, покрывает все горизонтально лежащие доски. В треугольной камере около фортепиано ноги погрузились в эту пыль по щиколотки, сверху она на меня сыпалась сплошным потоком, а, когда я неосторожно поднял лицо кверху, попала в глаза, нос, рот, легкие. Я начал немилосердно чихать, кашлять, задыхаться и, испугавшись, кинулся прочь, остановившись только в ящике из-под галет.

Все было ясно. Видимо, плохо я заткнул дыру в мешке с мукой, — от качки брезентовый клочок сместился, и мука стала высыпаться. Но если муки не будет, придется вновь жрать крыс! Надо немедленно заделать дыру в мешке! — Вдохнув побольше воздуха, закрыв глаза и рот, я быстро, как только мог, отправился к мешку. Но было уже поздно, — Мешок был пуст!

Я стал соображать, во что бы мне собрать ту муку, которая осталась лежать на кусках материи на дне треугольной камеры, да и в других местах. Может для этой цели подойдет мешок? Я стал протаскивать его через отверстие, и вдруг. — Боже праведный! Что я вижу? Свет! Свет! Свет!

Все мысли о муке, и вообще о пище, о воде и всем прочем вылетели у меня из головы моментально.

Глава 63. СВЕТ И ЖИЗНЬ.

Глаза любовались солнечным светом, сердце наполнилось ликованием. Не могу описать свое счастье. От страха не осталось и следа. Исчезли малейшие опасения. Я спасен!

Тонкий лучик пробивался через щель между досками надо мной, но не вертикально, а по диагонали. До щели было примерно метра три. Он не мог проникнуть через палубу: между досками корабельной палубы не бывает щелей. Должно быть, это щель между досками крышки люка, в том месте, где порвался покрывающий крышку люка брезент.

Никогда я не видел ничего прекраснее этого тоненького лучика, сиявшего надо мной подобно звезде! Но ни одна звезда на синем небе не казалась мне прежде такой яркой и прекрасной! Это было похоже на глаз доброго ангела, который улыбался мне и приветствовал мое возвращение к жизни.

Раз я вижу луч, следовательно, между мной и ним ничего нет и, значит, здесь пустое пространство. Такая пустота может существовать только над грузом.

Чтобы проделать отверстие, достаточно широкое для моего тела, хватило и двадцати минут. И вот я уже на крышке ящика.

Я поднял руки над головой, затем повел ими вокруг себя. Позади себя я нащупал ящики, тюки и мешки, которые громоздились еще выше, но вверху и впереди был только воздух.

Несколько минут я сидел, свесив внутрь ноги, на крышке ящика, в том месте, где вылез наружу, не рискуя  сделать шаг, чтобы не упасть в какой-нибудь  провал. 

Постепенно глаза мои привыкли к свету. И хотя его было очень мало, я начал различать ближайшие предметы. Я заметил, что пустота вокруг меня не простиралась далеко. Я находился на дне небольшой ямы , что-то вроде амфитеатра. Это было пространство, оставшееся под люком после погрузки. Кругом лежали бочки, мешки, в которых, вероятно, находилась провизия для команды, — их легко было доставать по мере надобности.

Мой туннель закончился на одной из сторон этого углубления, и я находился прямо под краем люка. По бочкам и мешкам я забрался наверх, оставалось только  постучать в доски над головой и позвать на помощь.

И хотя достаточно было одного удара или крика, чтобы освободиться из темницы, прошло много времени, прежде чем я решился на это.

Пожалуй, не стоит объяснять вам причину моей нерешительности и колебаний. Подумайте только о том, что оставалось позади меня, — о том ущербе и разрушениях, которые я причинил грузу, об огромных убытках! Подумайте о том, что у меня не было никакой возможности возместить хотя бы малейшую часть стоимости испорченных товаров, — подумайте обо всем этом, и вы поймете мою нерешительность.

Меня сковал страх. Я боялся развязки этой драмы во мраке, неудивительно, что я не спешил. — Что скажу я суровому, возмущенному капитану? Как перенесу яростный гнев свирепого помощника? Как выдержу их взгляды, слова, упреки, может быть, даже побои?.. А вдруг они выбросят меня в море?

Холод ужаса пробежал у меня по жилам, когда я подумал о возможности такого исхода. Состояние духа моего резко изменилось. За минуту перед тем мерцающий луч света наполнял мою душу радостью, а теперь я сидел и глядел на него, и сердце у меня сжималось от страха и смятения.

Глава 64. ИЗУМЛЕНИЕ КОМАНДЫ.