Морской волк

Ко времени нашего прихода Фернан Кабрал нагрузил свой барк на треть и ждал меня. Я оплатил остальные две трети груза. Привозили сахар на арбах, запряженных волами. Мне показалось, что у животных были счастливые глаза. Наверное, жуют сладкий жом сахарного тростника. Как только мой потомок освободил место у деревянного причала, отправившись в Лиссабон, встал и я под погрузку. Фернан Кабрал свел меня с продавцами, дал хорошие рекомендации, просветил о ценах и уловках — в общем, отбил часть расходов на него.

Грузились мы две недели. Все эти дни было жарко и сухо. По всему острову горели большие костры. Это старые и новые переселенцы расчищали участки от леса. Другие рыли каналы, которые здесь называют левадами. На Мадейре вода располагается неравномерно, поэтому переселенцы перегоняют ее из одного места в другое. Используют для полива полей, огородов, садов. Мой экипаж уже привык к жаре. Кое-кто поглядывал на остров мечтательно. После холодной и дождливой Дании Мадейра должна казаться раем. Как ни странно, никто не сбежал.

Фернана Кабрал ждал меня в Лиссабоне. Он отдал деньги за проданный сахар, все до последнего мараведи.

— Не хочу, чтобы и за мной гонялся Морской Волк! — произнес он шутливо, после того, как я пересчитал и спрятал деньги в сундук. — Это ведь тебя Морским Волком зовут?

— Да вроде бы, — ответил я.

— Слышал много о тебе. Чего только не рассказывают! Вот и представлял тебя совершенно другим, — признался он. — А ты вот какой!

— И какой именно? — поинтересовался я.

— Другой, — ответил просто Фернан Кабрал.

56

Весь сахар я продал в Копенгагене любекским и датским купцам. Забирали его, не торгуясь. Видимо, неплохо наварят на сахаре. Можно было бы и самому отвезти в тот же Любек, но это заняло бы время. Да и налоги пришлось бы заплатить немалые. Овчинка не стоила выделки.

В Ольборге меня ждали две хорошие новости.

Хелле родила второго сына. Ждали меня, чтобы выбрать ему имя Нильс. Так у них повелось в роду: старший сын получает имя деда по отцу, второй — деда по материнской линии и только третьего можно называть, как заблагорассудится. Мне оставалось только кивнуть в знак согласия. Так что окрестили мальчика Нильсом Александерсеном из рода Гюлленстьерне. Его сын и мой внук, если таковой будет, станет Александром Нильсеном.

Второй новостью был выкуп, привезенный Пьером Бурдишоном. Привез наличными. Видимо, не приучен доверять векселям. На корабле Пьер Бурдишон добрался до Гамбурга, а оттуда по суше до Ольборга. Повезло дураку, что никто не догадался, как много денег он везет. Монеты пересчитывали у меня дома в присутствии тестя. Нильс Эриксен, как подозреваю, отродясь не видел такого количества золотых монет. После чего стал глядеть на меня по-другому, более уважительно, хотя и раньше относился с почтением. Он знал, что я очень богат по датским меркам, но, увидев груду золотых монет, понял, насколько.

Жакотен Бурдишон в сопровождении двух охранников поджидал во дворе моего дома. Пускать его внутрь я запретил. Слишком он был грязен, завшивлен и вонюч. Темница надломила его. Это уже был не бравый и грубый шкипер, а смирившийся с невзгодами старик, хотя ему меньше пятидесяти. Впрочем, может, оклемается на воле и воспрянет. Он ушел вместе с сыном на постоялый двор. Оба шагали с опущенными головами. За ними бежали ребятишки и свистели и улюлюкали. Не каждый день пацанам выпадает возможность безнаказанно оскорблять взрослых — как ей не воспользоваться?!

Я опять нагрузил барк селедкой в бочках и отправился в Лиссабон. Рейс прошел спокойно. В Ла-Манше спугнули караван суденышек, которые везли шерсть в Кале. Завидев барк, они развернулись в сторону родного берега и врассыпную понеслись к нему. Примерно на траверзе Бреста поймали сильный норд-ост и понеслись к Пиренейскому полуострову. Там нас подхватил чистый норд. В итоге добрались на два дня быстрее, чем в предыдущий раз.

В Лиссабоне опять встретились с Фернаном Кабралом. Когда заканчивали выгрузку, он пришел в порт с полным трюмом сахара. Теперь уже весь груз был его.

— Еще пара таких рейсов — и куплю дом на горе! — мечтательно произнес мой потомок.

— Если не ошибаюсь, вон те дома, — показал я на расположенные на самом верху, возле крепости, — когда-то принадлежали нашему предку.

— Откуда ты знаешь? — удивился Фернан Кабрал.

— У моего деда хранилось письмо от графа Сантаренского, написанное сыну Ричарду. Граф приглашал сына в гости и объяснил, как найти его дом, — на ходу придумал я. — Но Ричард так и не приехал. Война помешала.

— Если дела пойдут и дальше так же хорошо, можно будет и там купить, — сказал Фернан Кабрал. — Хотя мне больше хочется иметь поместье рядом с Сантареном.

— Купи, — пожелал я.

— И куплю! — задорно произнес он.