Морской волк

— Ой, ли?! — воскликнул я насмешливо. — Уверен, что раскаленное железо освежит твоя память, и ты припомнишь, как минимум, один свой грех.

Пыточная располагалась под зданием мэрии. Это небольшая комната с дыбой, колодками, небольшим горном и столом, на одном конце которого лежали плеть, нож, клеши, а за другим сидели мы с тестем Нильсом Эриксеном и пили вино из серебряных кубков. Боцман и два матроса стояли у стены, ожидая наших распоряжений. Обязанности палача выполнял кузнец — горбун с широкими плечами и непропорционально большой головой, на которой русые волосы росли кустиками. От одного его вида становилось не по себе. Палач раздувал небольшими мехами пламя в горне, где среди черных кусков древесного угля лежали два металлических прута. Из колодок торчали голова и кисти купца Гильома Гийонне, который мог наблюдать приготовления горбуна. Света от масляного светильника и огня в горне для этого хватало.

Ожидание страшнее самых страшных пыток. Пока не знаешь, что тебя ждет, предполагаешь самое жуткое. К боли потом привыкаешь, а к ожиданию — нет. Черные волосы на мокром от пота лбу купца прилипли к коже. Может быть, из-за полумрака, а может, от страха, лицо Гильома Гийонне уже не казалось смуглым. Шрам под глазом будто рассосался. Кисти рук мелко подрагивали.

Мы с тестем молчим. Не надо отвлекать человека от диалога со своим страхом. Обычно на это нет времени, всё случается слишком быстро. Гильому Гийонне не повезло.

Кузнец достал из горна металлический прут, конец которого стал ярко-красным. Повертел его в воздухе, оценивая готовность, потом опять сунул в жар и зашумел мехами. Купец, неотрывно наблюдавший за ним, сейчас, неверное, чувствовал себя мышью, попавшей в кузнечные меха: ветер дул с двух сторон. Осталось угадать, с какой стороны ветер слабее. Горбун положил клещи на самый край стола и, поворачиваясь к горну, зацепил их бедром. Клещи упали, громко звякнув о каменный пол. Гильом Гийонне вздрогнул так, будто упали ему на голову.

— Если я все расскажу… — хриплым голосом молвил он.

— Отпущу живым и невредимым, — закончил я.

— Побожись, — потребовал купец.

— Хватит моего слова, — сказал я. — Тем более, что ничего нового ты мне не расскажешь. Единственное, чего я не знаю, — это сколько тебе пообещал король Франции за мою смерть.

На самом деле мне нужно было всего лишь его признание. И тесть, и члены моего экипажа не до конца верили, что купец прибыл, чтобы отравить меня. Слишком это было замысловато для них. Они привыкли убивать в бою, глядя врагу в глаза.

— Десять тысяч, — тихо произнес Гильом Гийонне.

— Золотых экю? — потребовал я уточнения.

— Да, десять тысяч золотых экю, — подтвердил он.

По взгляду, который кинул на меня тесть, я понял, что теперь в Ольборге меня будут уважать еще больше. Если такое в принципе возможно. За десять тысяч золотых одна половина ютландцев перебьет другую и немного соседям достанется.

— Ты должен был отравить меня или убить другим способом? — спросил я, чтобы добавить подробностей к легенде, которая рождается прямо сейчас.

— Как угодно, лишь бы ты умер, — рассказал Гильом Гийонне.

В ближайшие дни жители Ольборга будут обсуждать, как можно было бы заработать десять тысяч золотых, если бы король Франции обратился не к неумелому провансальцу, а к кому-нибудь из них.

— Переведи его в общую камеру, — сказал я тестю.

— Сеньор обещал отпустить меня, — жалобным голосом напомнил Гильом Гийонне.

— Отпустишь его через неделю после того, как я уйду в рейс, — сказал я Нильсу Эриксену. — Товары его конфискуй и продай, а вырученные деньги… — я вспомнил, что вокруг монастырской больницы будет каменная стена, — …отдай в монастырскую больницу. Пусть огородят свою территорию каменной стеной.

— Товаров у него много, хватит не только на стену, — сказал тесть.

— Остальные пусть потратят на постельное белье и питание для больных, — решил я, после чего подошел к колодкам и сказал зажатому в них провансальцу: — Передашь Людовику Одиннадцатому, что мне нет до него дела. Я больше не служу никому, только себе. Если будет еще одна попытка убить меня, я сделаю так, что больше некому будет посылать ко мне убийц. И у меня получится с первой попытки. Запомнил?

— Да, — коротко ответил купец.

Мы с тестем вышли на свежий воздух.

Нильс Эриксен посмотрел на меня смущенно и признался:

— Когда ты говорил, что король Франции охотится за тобой, я не то, чтобы совсем не верил, но не думал, что это серьезно. Чем ты так насолил ему?

— Убил его заклятого друга, — ответил я. — Теперь ему скучно одному.

— Да, за друга надо мстить, — назидательно произнес тесть, по-своему понявший услышанное.

58