Морзист

Мы с Лерой снова переглянулись. А я уже обрадовался, что она попала в точку.

– Нет хобота у слона-инвалида! – усмехнулся Карл. – А знаете почему? Потому что ему хобот отрезали. А знаете почему? Потому что он себя плохо вел, как вы! И как Мирошка-картошка. А знаете почему?

– Заткнись! – крикнул я, вскочив на ноги.

Карлик осклабился:

– Играем по моим правилам.

Вдруг раздался хлопок, и что-то больно резануло мне веко. Наша коробка погрузилась во тьму и тишину.

– М-да, – промямлил Карл; послышалась возня. – Конец света. Ладно, пошлите. Мужики!

Холодные пальцы дотронулись до моей руки. Лера, я слышал ее дыхание совсем рядом. Кажется, она хотела что-то сказать, но все не решалась, прямо как я. Раздалось глухое бряканье ключей. Через пару секунд в коробку прольется свет, и другого шанса уже не будет. Хотя бы попробовать. Но что я мог? У них ножи. И я опоздал: рука схватила меня за шкирку и силой дернула в сторону. Дверь распахнулась, и нас повели по коридорам в неизвестном направлении.

Мужики завели нас в теплое помещение, пронизанное трубами вдоль и поперек. Я дотронулся до одной из них, чтобы согреть руку, и не сразу почувствовал, что обжигаюсь.

– Садитесь, садитесь, – хлопотал Карл, пододвигая нам хлипкие стулья. – Будем играть в «Не тот спирт»! Пить хочу страшно…

В этот момент я почему-то облегченно выдохнул. Резня пяток меня привлекала гораздо меньше, а что произойдет, если нас заставят выпить спиртного? Ну, поржут с нас и все. Не заставят же хлестать канистрами: так мы и впрямь сдохнем, а сектантам мы вроде нужны живыми.

– Как волнительно! – пищал Карл, бегая вокруг нас, как будто шило в одном месте.

В дверях показалась худощавая фигура, и я сразу узнал в ней Шнура. Тот, ухмыляясь, нес два стакана на ржавом подносе. В этот момент у меня прямо-таки отлегло: от стакана водки-то мы точно не сдохнем, даже от контрафактной. Наши соседи во Владимире хлестали такую целыми днями не просыхая.

– Небольшой экскурс! – объявил Карл. – Так сказать, тема сегодняшнего урока: «Спирты. Метанол и этанол». Собственно, этиловый спирт пить можно, а вот метиловый я бы не советовал. Рвота, слепота и, что уж там церемониться, смерть. Его используют в химической промышленности для красочек и всяких растворителей. Даже пары метаноловые – и те ядовиты, заразы! А фишка-то в чем, знаете? – Он вопросительно посмотрел на нас с такой довольной рожей, которую только мог состроить. – А в том, что эти спиртяги ни по цвету, ни по запаху, ни по вкусу не отличаются! Ха! Всосали?

Вот черт. Я вдруг вспомнил, как еще в школе перед летними каникулами химичка сгоряча крикнула: «Да чтоб вас метанолом вместо этанола за гаражами угостили!!!» Теперь я, кажется, понял, что эта свинья имела в виду.

Шнур передал поднос Карлу и обернулся ко мне:

– Выбирай.

Он подлетел ко мне и ловко подставил нож под самый подбородок.

– Смелее. Мы сейчас в баре. Чем угостишь подружку?

Я почувствовал, как лезвие проникает под кожу.

– Пусть она для меня выбирает, у нас же феминизм, – ляпнул я, не до конца понимая, что это значит.

Карл запищал в припадке веселья:

– Нравится он мне все-таки! А ты, лапочка, какая-то недружелюбная…

– А мне он не нравится, – прошипел Шнур, с каждой секундой делая порез все глубже. – Слишком тормознутый. Один стакан себе – другой девчонке. Давай выбирай, а то на месте прирежу!

Я посмотрел на Леру: она напряженно вглядывалась в стаканы, а затем посмотрела на меня. В ее глазах не было ничего, что бы я мог прочесть. Она смотрела так пронзительно, что мне стало не по себе, а потом вдруг резко дернула рукой в попытке столкнуть стаканы с подноса в руках Карла. Тот подскочил на месте от неожиданности, но поднос удержал.

– У-х! Какие мы борзые! – тяжело выдыхая, рассмеялся он. – Чурбан, сюда!

Один из мужиков подлетел к Лере, подставив ей нож к горлу.

– Чуть не обделался! – не унимался Карл. – Зря ты, Шнур, изоленту не захватил.

– И правда, – зло усмехнулся тот. – Свечей здесь все равно нет.

Он вдруг стиснул мне горло так, что я перестал дышать. Нож с силой скользнул по горлу.

– Ладно! – прохрипел я. – Этот мне, тот ей!

– Отлично, – сказал Шнур и дал мне глотнуть воздуха, но нож не убрал.

– Вот и ладненько! – пропищал Карл, подавая нам стаканы. – Чур, до дна!

Лера поморщилась, и ее глаза заблестели.

– Давайте, малыши, чокаемся! – захлопал в ладоши Карл. – Давайте, за Морзянку. Живо!!! – заверещал он.

Лера что-то прошептала и, не отрывая глаз от стакана, потянулась вперед дрожащей рукой. Мы чокнулись, и я, выдохнув, поднес стакан к губам, пытаясь уловить в запахе хоть что-то, напоминающее отраву.

– Живо!!! – снова заверещал Карл.

Я выдохнул и сделал глоток. Тепло разлилось по телу, и меня тут же затошнило. Нам не то что закусить было нечем – нам было нечего есть, и я знал, что сейчас нас может вывернуть сразу после пары глотков. Чего они добиваются?

Я чувствовал острое лезвие у горла, и мне приходилось делать глоток за глотком. Перед глазами все завертелось, заплясали искры. Тело бросало то в жар, то в холод.

– Пей до дна, пей до дна! – эхом раздавался голос Карла.