Москаль

Майор отрицательно помотал головой, да, не вышло.

– Она что такая дура, что даже не подумала – а вдруг у пьяного московского господина жена есть, семья, дети?

– Она не производит впечатление глубоко думающего человека.

Светлана Владимировна швырнула крекер в чай.

– Объясните еще вот что – почему она на него польстилась? Он и трезвый-то внушительностью не поражает, Митя, а пьяный, да отвязанный, это хилое пугало, с козлиной бородкой, да и все. Вы сами говорили, да и я сама видела, смазливая, молодая, пусть и дура. Неужели там голод! И любая хохляцкая девка готова бежать за любым москалем! Не верю, тут что-то не так!

Майор вспомнил роскошный хуторской стол, сытый воздух, плотный танец, крепкие фигуры аборигенов. Довольно искреннее, бодрое веселье. На голод было явно непохоже. Впрочем, он знал ответ на глубокое недоумение Светланы Владимировны. Только открыть ей свое знание не мог. Как ей сообщить, что он лично приехал в Диканьку и провернул операцию: внезапный визит молодки на квартиру «наследника». До сих пор сам был поражен, до какой степени легко удалось договориться с семьей Наташи. Родитель, как только услыхал о такой возможности, пришел чуть ли не в восторг, открыл трехлитровую банку самогона. Сама виновница сидела в сторонке, в основном помалкивала, но порой и огрызалась в ответ на некоторые замечания. Мамаша, Тамила Ефремовна, только плакала, бегая туда-назад в сени и обратно с тарелками и подносами. Могло создаться впечатление, что она тоже несказанно рада возможности сбыть с рук, да подальше, дорогое дитятко. Майор, признаться, готовился тогда к тяжелым, отвратительным переговорам, настраивал себя на неизбежность скотского, почти работоргового поведения. Прикидывал размеры сумм, которые придется затратить ради победы своего плана.

Получилось все в сто раз легче. Отец сам вызвался поехать в Москву с «заказчиком», чтобы лично на все поглядеть и пообщаться с будущим зятем, и убедиться, что отдает дочку в хороший дом. Даже наведаться на квартиру бывшей жены согласился. Что нужно было майору для усугубления скандала.

Никто не счел себя оскорбленным, все как будто ждали его появления, принимали почти как спасителя. Это было непонятно, отсюда немного настораживало, но не отказываться же от задуманного из-за каких-то психологических миражей. Абдулла и Джовдет были все же слишком реальны, переговоры Дира Сергеевича с ними дошли до стадии, когда уже трудно повернуть назад, и в такой ситуации был хорош любой способ противодействия безумному замыслу. Дир Сергеевич несомненно фигляр и пустышка, но именно поэтому он и не представляет себе всего ужаса задуманной им геополитической каверзы. Ему будет казаться, что он играет в некие шахматы, и поэтому он не остановится ни перед какими ходами. Эту партию надо было рассыпать, перебить совсем другим интересом.

По правде, Александр Иванович не слишком верил в возможность возникновения устойчивого романа между «наследником» и официанткой. Ему хватило бы простого семейного скандала, как он честно объяснил Тамаре. В качестве «перебивающей» силы он больше рассчитывал не на флегматичную, заторможенную Наташу, но на могучую в справедливом гневе Светлану. Дир Сергеевич, как и Германия, не был способен выдержать войну на два фронта. Сразу и с Украиной, и с супругой. Майор же рассчитывал на передышку, за время которой, может быть, удастся, продвинуться в деле освобождения Аскольда.

Теперь он с немалым для себя удивлением наблюдал за разворачивающимся сюжетом. И своей собеседнице он сочувствовал не больше, чем шахматной ладье, запутавшейся в сетях враждебной комбинации.

– Вы же понимаете, Александр Иванович, этого допустить нельзя.

«Этого» – значит развода.

– Это будет катастрофа. Катастрофа для всех!

Майор кивнул. Он со всем соглашался, ничего не собираясь предпринимать.

– Может быть, мне вызвать Мишу?

– Вы думаете?

– Это его отвлечет, Александр Иванович.

– Не знаю, не уверен. Это может оказаться и отрицательным катализатором.

Светлана Владимировна вдруг вся подобралась и спросила гневно:

– На что вы намекаете?!

Майор не подал виду, что удивлен такой реакцией, но про себя отметил – вот и еще один ящик с семейным скелетом. И некогда, и неохота этим заниматься. Лучше чего-нибудь наврать.

– Я боялся, что эта ситуация может травмировать мальчика. Пусть уж лучше остается в Англии.

– Пока эта ситуация травмирует меня, и сильно! Вы будете, что-нибудь делать?!

– Вы знаете, я буду прикладывать все силы к вызволению Аскольда Сергеевича. С его возращением все само собой встанет на свои места. Я уверен.

Она фыркнула.

– Этой якобы разумной фразой можно прикрыть любое бездействие.

– Думаю, я не заслужил эти упреки.

– Не сердитесь и объясните – это правда?

– Что именно, Светлана Владимировна?

– Я имею в виду эту громоздкую схему всего преступления. Мне Митя рассказывал. Сговариваются хохляцкие чины и хватают беззащитного русского бизнесмена, чтобы полностью выпотрошить. И если он не отдаст всего, то о нем больше никто не услышит. И обращаться не к кому. Такой новый теперь вид бандитизма, да?

Майор пожал плечами.