Москаль

Елагин попытался сменить пластинку. Не надо выходить из роли, все эти рефлексии, они не для нынешнего его чина. Начальник службы безопасности – человек из кремня, стали и дерьма. Если он хочет хорошо сделать свою работу, он должен забыть о некоторых вещах и понятиях.

Идеальное решение выглядит просто – надо найти Аскольда! Надо освободить Аскольда!

На этом направлении успехов было еще меньше, чем на тех двух, о которых майор размышлял только что. Там помимо куч грязи имелись и какие-то блески успеха. Здесь же – глухая стена. Чтобы держать руку на пульсе общей обстановки, Елагин приходил дважды в неделю, в понедельник и четверг на «летучки» «Стройинжиниринга». Сидел справа от председательствующего (директора выполняли эту обязанность строго по очереди) с самым сосредоточенным видом и старался понять, что же на самом деле происходит в компании. Вроде бы никаких глобальных подвижек, трещин, предательств не обнаруживалось. Но это начальника службы безопасности не успокаивало. Он знал, что иной раз фасад сохраняется и после полного обрушения здания. Чутье подсказывало, что все эти корректные, даже спокойные внешне люди потихоньку уводят под уздцы каждый своего груженого верблюда из общего каравана. Ничего, конечно, он доказать не мог. Парни Патолина старались, но уже по тому, как аккуратно, но тотально блокировались их усилия, можно делать определенные выводы. Начальнику службы безопасности никто не возражал, а Кечин и Катанян так и просто рвались помочь, но он чувствовал, что по большому счету его держат за скобками процесса. С каждым днем он что-то упускает, и очень может быть, что когда настанет день освобождения подлинного хозяина, тому останется только задать удивленный вопрос – где мой бизнес, Саша?!

Елагин успокаивал себя тем, что теперь, когда демоническая воля Дира Сергеевича пленена юбкой выписанной красавицы, у него, у начальника службы безопасности, будет больше времени для борьбы с тайной стратегией разворовывания «Стройинжиниринга». Больше всего эти господа боятся возвращения Аскольда. Можно быть уверенным, если бы им стало известно, что он мертв, побежали бы открыто в разные стороны, прижимая к пузу мешки с награбленным. То, что они все еще абсолютно лояльны, косвенное доказательство, что Аскольд жив и в перспективе боеспособен. Не прямое доказательство, не будем утверждать, что вся эта украинская афера придумана кем-то из членов директората. Но очень не исключено, что так оно и есть.

Машина свернула на знакомый асфальтовый проселок и понеслась к далекому огоньку, разбрызгивая беззащитные лужи талого снега.

В гостиной на первом этаже злачного местечка, на диванах и в креслах, окаймлявших пространство у камина, сидела целая компания. В центре композиции располагался двухэтажный стеклянный столик с фруктами и напитками. Напитками, как мгновенно определил опытным глазом майор, пользовался один человек. Незнакомый, примерно сорокалетний, одетый в костюм настолько не от «версаче», что это обращало на себя особое внимание.

– О-о-о! – закричал Дир Сергеевич, демонстрируя радость от появления дорогого Александра Ивановича. – К нашему шалашу, прошу, прошу!

«Наследник» был не пьян, хотя вел себя как пьяный, такой эффект наблюдается с иными людьми в обстановке общего веселья. Хотя обстановку гостиной трудно было обозначить подобным образом. Наташа сидела в углу в кресле, нянча в руках огромное красное яблоко, выражение лица у нее было среднее между напряженным и испуганным. С чего бы?

Находился тут и еще один персонаж. Молодой парень в потертых джинсах, клетчатой рубашке, длинные худые ноги в нечистых кроссовках он с легким вызовом протянул к огню. При появлении начальника службы безопасности он их немного подогнул, как бы сокращая степень своей самоуверенности. Смотрел парнишка вокруг из-под сросшихся на переносице густых бровей и как бы немного грозил миру тремя наливными прыщами, торчащими посреди лба.

Дир Сергеевич ткнул пальцем в сорокалетнего с бокалом.

– Это Коська, Коська Кривоплясов, старинный мой приятель. Однокашники. Только я свернул с дорожки, а он археолог, настоящий. Весь в старине, весь.

– По-моему, это видно по моему костюму, – сказал археолог, поднимаясь и протягивая с улыбкой руку. – Да и не археолог я давно. Работаю в издательстве.

Елагин пожал руку и сел.

– Ты знаешь, что это за человек?! – кричал Дир Сергеевич. – Одну только историю расскажу. Девяносто третий год.

– Речь не о Гюго, – сказал археолог, вежливо отхлебывая коньяк из огромного бокала. Елагин не понял смысл реплики, но поверил, что она к месту.

– Четвертое, что ли, октября девяносто третьего. Только что мы посмотрели по СиЭнЭн разгром Белого дома. Руцкого свезли в тюрьму, и надо было разобраться на пепелище. Звонок на истфак из высших сфер – нужны архивисты, люди с особой подготовкой, но чтобы много. Под рукой только мы, без всякой подготовки и с портвейном. Я зашел к Коське в отдел, это всегда у меня в момент мировоззренческого климакса.