Москаль

С мэром Роман Миронович столкнулся на кладбище, куда они пришли с Региной Станиславовной на могилку совсем недавно почившей Янины Ивановны. Глава городка что-то инспектировал в этот момент на городском погосте. Почуяв в спутнике учительницы солидного иностранца, он тут же навязал себя в экскурсоводы. Отказаться было трудно – гостеприимство мускулистая вещь. Да и не вежливо – человек от всей души горит на своей работе. Кроме того, Роману Мироновичу надо было подумать. У него было вполне конкретное задание: встретиться с Яниной Ивановной и выспросить все-все про те давние, мятежные дни. Без истины, к тому же письменно заверенной, ему было не велено возвращаться. Смерть объекта, конечно, хорошая отговорка, но что-то подсказывало Рыбаку, что для укрепления своего положения в фирме неплохо было бы проявить и что-то вроде инициативы. Начальство любит корпоративный патриотизм, неформальное отношение к делу. Такое, например, как у местного мэра. Только ведь всякая инициатива опасна своей возможной неугодностью. К размышлениям побуждало и сообщение Регины Станиславовны, что к ней уже приезжал один московский гость – по описанию легко вычислялся новый помощник Елагина. Какую информацию увез этот товарищ по работе? Если только эскизы памятников богатырю с вилами, то ладно, а если что-нибудь более интересное?

После завершения экскурсии состоялся обед.

– Это очень старое кафе, – пояснила Регина Станиславовна, – еще довоенное. Здесь польские офицеры играли на биллиарде.

Сводчатый беленый потолок, крепкая деревянная мебель, кристальной чистоты скатерти и посуда, улыбчивая обслуга. И ни одного посетителя. Словно угадав наблюдение гостя, мэр сообщил, что постоянный клиент собирается к вечеру.

Покушали хорошо. Гороховый суп с копченостями. Мэр прерывисто, между ложками, объяснял, чем здешний рецепт отличается от венгерского, что бытует под Ужгородом. Затем подали жареную свинину с мелкой обжаренной картошкой. Ей так же сопутствовали культурно-кулинарные пояснения. Пили отличную яблочную водку.

– А вы думали, что украинская кухня – это только борщ с пампушками, вареники и горилка? – вдруг неожиданно спросил Коновалов на чистейшем русском языке, сверля иностранца проницательным зрачком.

– Я бывал в гостях на Черниговщине, там именно так, – отвечал Рыбак, не моргнув глазом.

В этом месте все проявили чувство юмора, столь свойственное богатому украинскому характеру. Посмеялись.

Роман Миронович полез в карман за бумажником. Мэр гневно цапнул его за кисть, мол, не обижайте хозяев! Вы меня не поняли, объяснил Рыбак, я хочу внести лепту в строительство будущего памятника герою освободителю Дубна. Пусть эта скромная сумма заграничных денег ляжет в основу и так далее…

Наконец они остались с Региной Станиславовной одни. Коновалов, сделав вид, что он заметил, какими они обмениваются взглядами, гостеприимно удалился.

Роман Миронович заказал еще кальвадосу, в самом деле замечательного.

Выпили, в основном гость.

Помолчали.

– Может, вы все-таки расскажете для чего приехали? И кто вы? Причем здесь Черниговщина?

– Черниговщина не при чем.

– А зачем вам нужна моя мама?

Роман Миронович напрягся, он уже решил работать напрямик, и сейчас ему показалось, что шансы на успех, отнюдь не пятьдесят на пятьдесят. Но не рисковать было уже нельзя.

– Я приехал по просьбе сыновей капитана Мозгалева.

Регина Станиславовна молчала. Глядя на рисунок, вышитый на скатерти. Не уступавший в своем роде качеством кальвадосу.

Сейчас встанет и молча уйдет.

А может, еще и какую-нибудь гадость скажет.

Роману Мироновичу трудно было сидеть в неподвижном ожидании. Он потянулся к графину.

– Хорошо, – сказал Регина Станиславовна, – пойдемте.

– Они просто хотят выяснить, что же на самом деле тогда произошло. Мать не хочет им ничего толком объяснить. Или не может.

– Пойдемте, – повторила Регина Станиславовна.

Дома она сварила кофе, отправила дочку в дальнюю комнату и велела погромче включить телевизор. Принесла деревянную шкатулку с красивыми перламутровыми выкладками. Вынула оттуда конверт. Все это – вздыхая и нервно подкашливая.

– Что это? – спросил Рыбак, хотя и так почти все было ясно.

– Это письмо, – ответила хозяйка. – Адреса здесь нет, но это письмо. И понятно кому. Прочтите.

– Оно же не мне.

– Прочтите. И сами решайте, везти его в Москву или нет!!

Роман Миронович, как и все люди его профессии, особой щепетильностью не отличался, приходилось и подсматривать и выкрадывать чужие бумаги по долгу работы, но сейчас ему стало как-то непрофессионально на душе.

– Вы считаете, что мне нужно прочитать это?

– Я не хочу одна брать грех на душу.

Роман Миронович взял в руки конверт, повертел его, потом кинулся к кофе – все-таки легальная отсрочка принятия решения.

– Хорошо, я прочту. Но вы дадите мне слово, что никто не узнает, что я это читал.

Регина Станиславовна вдруг хмыкнула.

– Вы слышали сами, что только что сказали?

– Я всегда говорю то, что хотел сказать. Обещайте!

– Странно. Вы, насколько я могу понять, что-то вроде адвоката…