Московия при Иване Грозном. Свидетельства немца – царского опричника

Великий князь хотел бы, и считает должным, поддерживать дружбу с римским императором, пока не получит разных мастеров и не соберет многотысячное войско, чтобы противостоять крымскому хану. Еще он думает, что сможет убедить римского императора вступить в войну с Польшей. Ему бы очень хотелось получить такое подспорье.

Пока король Польши стоял лагерем под Данцигом, [великий князь] захватил остаток Ливонии[37]. Кто не знает, что он потом сделал с Ливонией, может спросить.

Если римский император нападет на Польшу, великий князь возьмет город Вильно в Литве и расширит [свои] границы до Германии.

У самоедов нет хозяина. Это дикие люди, и живут они рыбой, птицей и северным оленем. Эти же люди стреляют и ловят на своей земле соболей и везут их продавать русским. У них они покупают ткани, горшки, ветчину, масло, шлемы и овсяную муку. Они встречаются в Пустозерске, который стоит в диком месте. Каждый год великий князь получает с этой земли в качестве дани много соболей. Земля эта лежит за семьсот миль от Москвы. Человека, который ныне собирает дань с этой земли, зовут Петр Вислоухий. Он не может взять с этих людей больше, чем они дают. У Мангазеи тоже нет господина. Ее люди ловят соболей и других животных. Тахчея совершенно бесплодна. Во всей этой стране никто не живет. Говорят, что во времена Рима, если человека приговаривали к ссылке, то его отправляли в эту землю.

Его величество Юхан III шведский отправил шотландские, шведские и германские войска, конницу, пехоту с артиллерией, порохом и патронами к замку Везенберг в Ливонии, который им предстояло взять и удержать. Во время штурма шотландцы и немцы перессорились и принялись бить и уничтожать друг друга, да так, что несколько сотен остались на поле мертвыми. Это происшествие сильно позабавило русских, засевших в замке, и сослужило им хорошую службу. «Собака собаку съела», – сказали они. А войскам его величества пришлось с позором отступить, и предприятие осталось незавершенным.

Если люди великого князя сдают крепость или замок и возвращаются на Русь живыми, их убивает собственная родня, или те, кто ручался за стрельцов. Они хорошо знают, что, если перейдут к врагу, никто о них не вспомнит. Они понимают, что если нарушат присягу, то во все дни праздников в русских церквях им будут слать вечное проклятие.

Великий князь наградил всех своих [людей] в замке Везенберг, особенно воеводу и немца-переводчика Симона Керклина, который получил от него двух великолепных немецких лошадей, четыре сотни денег и четыре сотни четвертей[38] земли. Еще он получил право выбрать себе самый лучший дом в Нарве, в Ливонии. Воеводе за его верную службу великий князь пожаловал на три года доход от всего Каргопольского уезда.

Когда люди из Каргополя узнали эту новость, они собрали денег и купили два очень больших дома, стоявшие один подле другого, и устроили так, чтобы можно было внутри перейти из одного дома в другой. Сделали они это потому, что дом, где жил [прежний] воевода, за несколько лет сгнил и развалился. По обычаю этой страны, во всех городах и неукрепленных селениях воеводой служил знатный человек, и он же сидел там судьей в течение двух или трех лет. Во время Ливонской войны великий князь упразднил эту систему и посадил судей, потому что знатные люди несли службу на войне, и заменить их было некем.

Когда воевода прибыл в Каргополь, его отвели в купленные дома. Один предназначался его княгине, другой – воеводе со слугами. Тогда воевода начал ежедневно пороть жителей Каргополя, пытать их и бить палками за то, что они позволили дому воеводы обветшать. Жители Каргополя тайком послали в Москву жалобу, но ничего из этого не вышло. Узнав про то, воевода наказал всем попам в волости не венчать никого без платы в двадцать алтын. Он велел всем сотским – начальным людям сохи – брать плату с тех, кто хочет варить пиво, с каждой бочки. Жители Каргополя и соседних сох послали нескольких мудрых людей с жалобой в Москву к самому великому князю, но из этого снова ничего не вышло. Воевода узнал об этом и поставил на всех дорогах заставы, чтобы никто из тех, кто шел со стороны побережья [Белого моря] в Москву с солью и лососем, не мог пройти, как и те купцы, что ехали с другими товарами из Москвы в сторону побережья. Так он мог забирать себе все, что хотел, из этих товаров. Он собирался даже ограбить всех купцов и крестьян на побережье, но против этого все сохи объединились, чтобы силой ответить на его силу.

По этой причине за три года в Каргопольском уезде было сварено не так много пива, хотя по всей стране люди с радостью пользовались правом выпить своего пива в Николин день [6 декабря]. Кабаки в городах и селах были под запретом. Но добрые друзья создавали кружки, вместе варили пиво и собирались по праздникам вместе со своими женами. Это называлось братчина.