Московская историческая школа в первой половине XX века. Научное творчество Ю. В. Готье, С. Б. Веселовского, А. И. Яковлева и С. В. Бахрушина

Значительное внимание ученый уделил работам историка XIX в. П.А. Словцова. Он отметил глубокие знания исследователя по истории Сибири. Основной его заслугой автор видел разработку дальнейшего плана изучения региона, в частности осознание необходимости анализа дел Сибирского приказа[1057]. Это задачу частично решил Н.Н. Оглобин, выпустивший в 1895–1901 гг. «Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа». Эта работа показала, как много неизученного архивного материала осталось[1058]. Именно анализ проблемы на основе новых архивных документов – главный принцип работ Бахрушина по истории Сибири. Историографический очерк сыграл важную роль в эволюции научно-исторической литературы о Сибири. По мнению В.Г. Мирзоева и А.М. Дубровского, историк стал основоположником историографии Сибири как самостоятельной дисциплины[1059].

Второй очерк освещал пути в Сибирь. Автор скрупулезно проследил направление движения русских путешественников, промышленников, колонистов и т. д. Тщательное рассмотрение вопроса было связано не только со слабой изученностью проблемы, но и с основной целью исследователя – осмыслением истории сибирской колонизации. В этой связи направления проникновения русских в Сибирь представлялись крайне важными для изучения. Бахрушин разделил продвижение колонистов на два этапа: проникновение за Урал и в Восточную Сибирь. Подводя итоги, автор писал: «Легко усмотреть, что условия передвижения по этим путям мало отличались от тех, которыми задолго до открытия Сибири русскими их предки – славяне – расселились по Восточно-Европейской равнине…»[1060]. Иными словами, историк видел преемственность между разными этапами русского колонизационного процесса. По меткому замечанию А.М. Дубровского, историко-географический аспект сибирской истории привлекал Бахрушина в наибольшей степени. Интерес в этой области шел от занятий с М.К. Любавским[1061].

Процесс освоения Сибири виделся историку следующим образом: «… Русское продвижение… происходило двумя способами. Впереди, из года в год ходившие на промыслы купцы и охотники проторивали дорогу, постепенно обраставшую промышленными слободками и зимовьями. Вслед за ними шел крупный предприниматель, обосновывался во вновь открытых землях и, пользуясь как базой основанным им в пограничных областях городком, продолжал захват территории»[1062]. Таким образом, автор отдавал приоритет в освоении региона торгово-промышленному населению. В значительной мере стимулом продвижения в Сибирь стал возросший в XVI в. на европейских рынках спрос на пушнину. Первые попытки проникновения русского государства в регион автор относил ко второй половине XV в. Но только с середины XVI в. эти попытки приобрели планомерный характер[1063]. Историк подчеркнул заслуги Строгановых в деле колонизации зауральских земель[1064]. Поход Ермака Бахрушин расценивал как яркий момент в истории. Он «расшатал» Сибирское царство, но «сам по себе не привел к прочным результатам»[1065]. В XVIII и первой половине XIX в. отмеченные выше тенденции продолжились. Купцы и промышленники продолжали оставаться главным двигателем освоения Сибири. Свой очерк Бахрушин довел до середины XIX в., когда на смену феодализму пришел капитализм, что способствовало изменению форм заселения и экономической эксплуатации сибирских богатств.

Отметим, что монография стала во многом итоговой работой историка. Она как бы венчала те систематические исследования сибирской истории, которые проводил ученый. Именно в ней наиболее отчетливо была представлена его концепция торгово-промышленного освоения Сибири, формировавшаяся, видимо, еще в дореволюционное время и окончательно сложившаяся в 1920-е гг. Его теория отвергала взгляд на «сибирскую эпопею» как завоевательные походы русского государства. Данный подход долгое время пользовался непререкаемым авторитетом. В дальнейшем появились новые подходы. Так, ученик Бахрушина, В.И. Шунков, выдвинул концепцию крестьянского освоения Сибири[1066]. В дальнейшем Н.И. Никитин выступил против противопоставления вольной и правительственной колонизации. С его точки зрения, они шли параллельно, причем роль в ней «государевых людей» была чрезвычайно велика[1067]. Несмотря на то что взгляды Бахрушина были во многом скорректированы современной наукой, его работы стали толчком к дальнейшим исследованиям проблемы.