Московская историческая школа в первой половине XX века. Научное творчество Ю. В. Готье, С. Б. Веселовского, А. И. Яковлева и С. В. Бахрушина

Подводя итог, заметим, что археология занимала важное место в научном творчестве Готье. Археологические работы историка, безусловно, требуют того, чтобы их кропотливо проанализировали на предмет их соответствия современным представлениям археологов. Но то, что они были написаны на новаторском для своего времени методологическом уровне, призывая провести синтез археологии и общей истории, – бесспорный историографический факт. По справедливому замечанию авторитетного историка археологии А.А. Формозова, Готье первым предложил «опыты исторических построений на археологическом материале»[1087]. Интерес к археологическим изысканиям проявляли П.Н. Милюков, С.К. Богоявленский, М.К. Любавский. М.К. Любавский начинал свой курс лекций, посвященный истории России, обзором древнейших периодов на основе археологических материалов[1088]. Как показало время, именно такой синтез оказался наиболее плодотворным в развитии отечественной как археологии, так собственно и истории, а ученые, его осуществившие (Б.А. Рыбаков, В.Л. Янин и т. д.), прочно вписали свои имена в историю науки.

Еще один представитель младшего поколения Московской исторической школы, Веселовский, в 1920-е гг. сконцентрировался на изучении проблемы феодализма в русской истории. В историографической литературе до сих пор нет отчетливого представления о том, когда историк обратился к указанной проблематике. В статье В.Д. Назарова указано, что «проблематика феодального землевладения стала преобладать в изысканиях С.Б. Веселовского в послереволюционный период»[1089]. Недавно изданные источники позволяют уточнить данное замечание. Так, в письме А.И. Яковлеву, датированном 1918 г. Веселовский упоминает о русском «феодализме», которым он сейчас увлекается и живет[1090]. Причем термин «феодализм» взят в кавычки, что указывает на спорность для исследователя этого понятия применительно к русской истории. Таким образом, интерес к истории феодального землевладения, судя по всему, появляется у Веселовского накануне революции.

Активное изучение истории землевладения в феодальный период отражает несколько докладов, сделанных Веселовским на Ученом совете и секциях РАНИИОН. 18 ноября 1922 г. прозвучал доклад «Вопрос о происхождении крепостного права при свете новых исследований»[1091]; 6 октября 1923 г. – «Несудимость привилегированных землевладельцев и их право вотчинного суда в XIV–XVII вв.»[1092]. В 1926 г. историк выпустил отдельную монографию, в которой анализировался генезис «вотчинного режима».

В дореволюционной историографии под вотчинным режимом понимался социально-экономический и правовой строй, господствовавший на Руси в XII–XVI вв. Считалось, что Московское государство данного времени являлось разросшейся вотчиной московского князя со всеми элементами вотчинного управления. Веселовский пытался увязать проблему вотчинного государства с русским феодализмом. В этом смысле он продолжал идеи Н.П. Павлова-Сильванского, также отожествлявшего период феодализма с вотчинной сущностью отношений. Ключевой проблемой, по мысли автора, должна была стать проблема вотчинного суда, иммунитета, которая, с его точки зрения, оставалась исследована неудовлетворительно. Н.П. Павлов-Сильванский решал этот вопрос в том смысле, что иммунитет «не был созданием королей… а был исконной принадлежностью крупного землевладения»[1093]. Так, иммунные пожалования только фиксировали сложившуюся систему отношений. Веселовский, несмотря на очевидное признание многих идей своего коллеги, считал, что тот «обращал внимание на внешние, главным образом, а иногда на случайные и несущественные черты сходства русских порядков с западными»[1094].

В анализе вопроса автор предполагал исходить из постулата о том, что «как судебный, так и податный иммунитет не могут быть сведены к одной причине и сформулированы в двух словах»[1095]. Таким образом, историк изначально отказывался от модного в то время упрощенного социалогизаторского подхода к исторической действительности.