Московская историческая школа в первой половине XX века. Научное творчество Ю. В. Готье, С. Б. Веселовского, А. И. Яковлева и С. В. Бахрушина

Осмысление феномена иммунитета Веселовский предполагал осуществить на основе многофакторного подхода. В первую очередь он указывал на тесную связь между развитием иммунитета и древнерусским институтом закладничества. Рассуждая на тему подсудности князю его дружинников и слуг, он, не найдя конкретных данных в источниках, все же считал, что такая подсудность существовала[1096]. В его понимании, в дальнейшем князь делегировал свое право судить другим феодалам. Автор категорически не согласился с мнением Павлова-Сильванского об исконной принадлежности иммунитета крупному землевладению. «Если мы обратимся к источникам, то увидим следующее… Все жалованные грамоты… имеют определенно выраженный личный характер»[1097], – утверждал исследователь. Он рассуждал следующим образом: свободных земель на Руси всегда было много, поскольку история Руси – это история колонизации. Их можно было занимать беспрепятственно, но вот защитить их новые владельцы уже не могли, поэтому самым логичным было перейти под защиту князя, который еще давал и санкцию на управление[1098]. Таким образом, формирование иммунитета Веселовский относил на счет княжеских пожалований.

Значительную роль в генезисе иммунитета автор отводил рабовладению. С его точки зрения, именно рабство, когда раб юридически подсуден только его владельцу, стало праобразом иммунитета. По верному замечанию С.М. Каштанова: «По Веселовскому получалось, что в основе иммунитета лежали две линии личных отношений: во-первых, личная зависимость раба или полусвободного человека от своего господина, зависимость должника от кредитора, во-вторых, личные отношения между вассалом и сюзереном»[1099].

В этой связи жалованные грамоты, как источник по истории вотчинного режима, в его глазах приобретали особую ценность. За основу изучения автор решил взять наиболее «развитые формы» грамот. В них он выделил четыре основных положения: «1) неподсудность и неподведомственность самого грамотчика и его людей местным властям; 2) право грамотчика ведать и судить своих людей; 3) сместный суд грамотчика с княжеским судьей в тяжбах его людей с посторонними людьми; 4) исключительная подсудность самого грамотчика самому князю или его боярам вверенным, кому князь прикажет судить»[1100].

Причины княжеских пожалований виделись ученому в различных целях, нередко эти цели переплетались. Веселовский уловил и неожиданную функцию пожалований. С его точки зрения, князья рассматривали иммунные пожалования как форму управления (путем делегирования части своих прав) своими владениями[1101].

Сложившаяся практика способствовала формированию особой социально-экономической структуры. Автор рисовал ее следующим образом: «Каждая ячейка представляла из себя самостоятельную, то более, то менее полно обособленную хозяйственную, податную и судебно-административную единицу. Несудимость и независимость от наместников и волостелей… давали этим ячейкам необходимые для жизни и ведения хозяйства свободу и самостоятельность»[1102]. Историк считал такое строение общества важнейшей чертой социально-политического строя Руси XIV–XVI вв.

Анализируя дальнейшую эволюцию пожалований, Веселовский пришел к выводу, что к середине XVI в. они окончательно превратились во всеобщее правило, поэтому их перестали оформлять в виде грамот. Вотчинное землевладение сформировалось, и на его основе происходило быстрое развитие крепостничества.

Таким образом, Веселовский предложил сугубо юридическую трактовку генезиса феодального землевладения на Руси. Его концепция базировалась на приоритете законодательной деятельности князя над естественным социально-экономическим развитием. Кстати, здесь в очередной раз проявилось научное мировоззрение ученого, его отрицание предопределенности исторического развития, приоритет конкретно-исторического подхода в анализе явлений. Истоками концепции ученого стали идеи В.И. Сергеевича, который также отдавал приоритет в развитии института иммунитета княжеским пожалованиям[1103].