Московская старина: Воспоминания москвичей прошлого столетия

Букеты вышедшего теперь из употребления фасона — большие, круглые, ровно, цветок к цветку сложенные, в большинстве из камелий, а также цветочные корзины и венки меньших, чем теперешние, размеров, обязательно с лентами, подносились балеринам часто. Подавались они из оркестра капельмейстером. В особо торжественных случаях, как то: в бенефисы или в прощальное воскресение на масленице, то есть в последний спектакль зимнего сезона (великим постом театральных представлений не бывало в те годы), кроме больших букетов, а иногда и ценных подарков, из литерных лож бросались на сцену к ногам чествуемой артистки букетики и маленькие венки, что делалось и в оперных представлениях. Букеты заказывались обязательно в цветочном заведении братьев Фоминых.

Из старых балетов в шестидесятых годах шли «Фауст», «Роберт и Бертрам, или Два вора», «Жизель», «Корсар», «Волшебная флейта», «Мельники», «Тщетная предосторожность» и новые: «Дочь фараона», «Конек-Горбунок», «Фиаметта», «Царь Кандавл», «Папоротник», «Дон-Кихот» и балеты-дивертисменты «Василиск» и «Валахская невеста». Первой танцовщицей состояла А. И. Собещанская,* а на вторых ролях была занявшая впоследствии место Собещанской совсем еще молодая, недавно дебютировавшая П. М. Карпакова* 1-я, пользовавшаяся особым расположением молодежи, устраивавшей ей грандиозные овации: арфа была разбита именно в честь ее. Из иностранных балерин я помню г-ж Кукки,* Гранцеву* и Доор,* из которых наибольший успех в Москве имела Гранцева, довольно долго остававшаяся на нашей сцене. Иногда в московском балете появлялась петербургская танцовщица Кеммерер,* отлично исполнявшая характерные танцы. Из наиболее выдающихся солисток того времени припоминаю г-ж Дюшен, Савицкую, Рябову, пленявшую своей миловидностью и грацией Шапошникову, Карпакову 2-ю, Горохову и замечательно красивых, скоро оставивших сцену, Авилову и Борегар.* В мужском персонале первыми танцовщиками выступали Соколов,* Ермолов,* Никитин* и комик, уже немолодой, но замечательно талантливый Ваннер; драматические роли, требовавшие мимики, поручались обладавшему выдающимися мимическими способностями Рейнсгаузену;* царей и вельмож изображали состарившиеся артисты Фредерикс* и Кузнецов,* а цариц — г-жа Полякова; молодым исполнителем характерных ролей выступал, отличившись сразу в роли Иванушки-дурачка в «Коньке-Горбунке», г-н Гельцер.* Русскую прекрасно плясал в этом же балете Кондратьев.* Из иностранцев танцоров помню красивого и ловкого Бекефи* и комика-эксцентрика Эспинозу,* замечательно маленького ростом, но с длиннейшим носом, производившего невероятные скачки и прыжки.

Музыкальная сторона балетного дела стояла на той же высоте, как и в опере, но при большей легкости музыки казалась вполне удовлетворительной, тем более что оркестровые солисты были настоящие артисты и исполнение ими своих номеров было безупречно…

Личный состав московского балета того времени не имел вообще ничего общего с легкостью нравов, присущей почти всем европейским балетным труппам. Громадное большинство служительниц московской Терпсихоры* были далеки от веселого прожигания жизни, а существовали скромно, семейно, скорее по-мещански, чем в духе легкомысленной театральной богемы.