Московские градоначальники XIX века

Наверное, ни один другой московский градоначальник не дал столько пищи для московских острословов, сочинявших про него всяческие забавные истории, якобы были, якобы небылицы. Знаменитая история с филипповской булкой, в которой генерал-губернатор нашел таракана, превратившегося затем в изюм, тоже имеет отношение к Закревскому. Ведь этим суровым градоначальником был Арсений Андреевич.

А вот эпизод, после которого за Закревским надолго закрепилось прозвище Варшавский: как-то вечером семья Закревских проезжала по Мясницкой, вдруг им навстречу выскочила толпа пьяных офицеров. Оказалось, что они только что побывали в «кофейном доме» под названием «Варшавский». Квартальному, который на вопрос графа, что это за дом такой, ответил при дамах: «Бордель, ваше сиятельство!» — Закревский дал пощечину.

Уже на следующий день заведение прикрыли, обстоятельства и причины закрытия быстро разошлись по Москве, а генерал-губернатора стали звать Варшавским. А Михаил Щепкин заметил по этому поводу: «Один раз сказал квартальный правду, да и тут поколотили!»

Недруги Закревского распространяли характеристику, якобы данную ему царем: «Это чурбан, способен только сидеть и писать»[232]. Но говорил ли так государь на самом деле — неизвестно. Те же, кто хотел в это верить, — верили.

Арсений Андреевич говорил трем царям то, что думал. Упрям был до невозможности. В этом же признавался и сам в 1823 году: «Льстить не умею, но всегда лишняя правда моя не нравится… я иначе не умею и обманывать не имею духу… Я своих правил ни для кого не переменю»[233].

Он твердо верил, что все, что он делает, — идет во благо Москве и России. Причина такой самоуверенности — в недостатке образования, полученного еще в молодости. Его можно отнести к той категории государственных деятелей, про которых говорят: «Хотел как лучше, а получилось, как всегда!»

Почти всем, кого он считал себе не ровней, говорил он «ты», а уж купцам и подавно, считая их проходимцами. Подчиненные его генерал-губернаторской канцелярии на резкость и грубость начальника не обижались. И даже, по-своему, любили. Одного подчиненного за его происхождение он в глаза называл «армяшкой», другого за его лысину — «плешандосом».

Любил Арсений Андреевич шутку. Однажды он увидел, как чиновник его канцелярии В. А. Фигнер в очередной раз рисует на него карикатуру, и проворчал: «Опять, поди, карикатуры рисуешь…» С ленивым интересом наблюдал он и за князем Абамалеком, изображавшим мимику и поведение своего сурового генерал-губернатора. А когда свободные от работы чиновники, собравшиеся в буфетной в его особняке на Тверской, чересчур шумели, веселясь и шутя, проходивший мимо Закревский стучал ногой в дверь, чтобы те приумолкли.

В то же время лишь близким друзьям Закревского (Ермолов, Киселев, братья Булгаковы, Воронцов) удавалось заметить в нем выдающиеся способности, безукоризненную честность, отзывчивое сердце и даже добрую душу. «Для успехов у него было нечто гораздо лучше высокого ума и чьей-либо протекции: в нем были осторожность, сметливость и какая-то искусная вкрадчивость, не допускающая подозрения в подлости», — отмечал Ф. Вигель.

В заслугу Закревскому можно поставить то, что, не имея знатного происхождения и высшего образования, он достиг довольно больших высот в карьере. Этим во многом он был обязан самому себе, не раз говорил он о своем «прямом пути» и о «чистоте своих намерений»[234].

Интересной представляется характеристика, данная Закревскому через полвека после его смерти: «Резкость и недоступность сближали его самого с этим ненавистным временщиком (Аракчеевым. — А. В.), и он мало кем был любим, хотя сам этого не замечал. В Москве, куда он явился уже на закате своих дней, Закревский уверял, что ему «нужно было быть суровым по виду», и был серьезно убежден, что править столицей надо только «патриархально», в ее духе, являясь защитником правых и грозой для всякого зла; однако, благодаря тяжелой опеке над обывателями, административному произволу и системе шпионства, для большинства Закревский являлся капризным и подозрительным деспотом, ставившим свою волю вне закона, притом еще доступным стороннему влиянию, начиная с легкомысленной его дочери и кончая его камердинером, знаменитым Матвеем».

Хочется закончить главу о Закревском словами его друга Дениса Давыдова: «Сердце твое русское, твердость английская, а аккуратность немецкая». Если бы к этим качествам добавить образованность Голицына и литературный дар Ростопчина — идеальный получился бы генерал-губернатор!

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ А. А. ЗАКРЕВСКОГО

1783, 13 сентября — в родовом селе Берниково Зубцовского уезда Тверской губернии родился Арсений Андреевич Закревский.

1795 — определен на учебу в Шкловский кадетский корпус, где ему предстояло получать образование в течение семи лет.

1802, 19 ноября — выпущен прапорщиком в Архангелогородский мушкетерский полк под командованием Н. М. Каменского.