Московские градоначальники XIX века

Из этого письма мы узнаем и обстоятельства, предшествовавшие отставке: Закревский представил к награждению девяносто двух чиновников своего министерства «за холеру», но ему было в этом отказано, что оскорбило его. «Можно было не делать огласки, — пишет А. Булгаков. — Другому бы это ничего, но я знаю щекотливость Закревского. Всякий добрый русский пожалеет, что человек, как он, жить будет в бездействии».

Причиной отставки называли следующее обстоятельство, переполнившее чашу терпения императора: якобы Закревский приказал подвергнуть телесному наказанию городского голову какого-то южного города, на что не имел никаких полномочий. Сам же Арсений Андреевич считал, что во всем виноваты завистники.

Но неужели в его деятельности на посту министра не было ни одного светлого деяния? Было, и немало. Например, по его распоряжению во всех губерниях предложено было организовать губернские публичные библиотеки. А для их пополнения Закревский обратился к помощи писателей и журналистов, рассчитывая, что они согласятся предоставить в библиотеки по экземпляру своих сочинений и периодических изданий. Такую просьбу — пожертвовать свои книги для создания одной из первых губернских библиотек в Смоленске в феврале 1831 года — получил и Александр Пушкин, но отказал. Поэт заявил, что условия его договоренностей с книгопродавцами таковы, что он не может удовлетворить просьбу. Хотя на самом деле, ему не понравился тон письма — официальный и с исходящим номером[210].

В ноябре 1831 года, освободив также и кресло генерал-губернатора Великого княжества Финляндского, Закревский оказался совершенно свободен от каких-либо государственных должностей и получил возможность посвятить себя семье. Ему было 48 лет, соответствующих тому периоду жизни, который принято называть расцветом жизненных сил. Силы эти Закревский направил на устройство богатых имений супруги. Здесь он добился немалых успехов.

«В имениях графа Закревского, — отмечал современник, — были школы и больницы, были хорошие просторные избы и скотные дворы, было полное довольство, выражавшееся в наружном виде крестьян, в здоровом цвете лица и приличной одежде. Все это достигалось тем, что за худо вспаханную мало удобренную землю и за пьянство полагалось строгое взыскание. Кабаков в имении графа не допускалось, и в то же время для варки корчажного пива в деревнях к праздникам Закревский дарил крестьянам от себя хмель и в дни сельских праздников заходил сам к крестьянам пробовать пиво, раздавая при этом крестьянским детям пряники»[211].

В частности, он изменил до неузнаваемости дачу на Студенце, что у Трех гор. Ее стали называть Закревской дачей. Арсений Андреевич подошел к делу опять же по-военному, строго и серьезно. Он разбил прекрасный парк с аллеями, провел каналы, насыпал холмы, поставил памятники своим начальникам — Каменскому, Барклаю, Волконскому. Москвичи, обозревая дачу, отмечали «необыкновенную правильность, напоминающую что-то фронтовое, чистоту, в которой все это было содержимо, как бы заимствовано у аракчеевских военных поселений»[212]. Сравнение дачи Закревского с аракчеевскими военными поселениями весьма примечательно, ведь Аракчеев был главным врагом Закревского. Значит, в чем-то они были похожи!

Однако не только пряники доставались крепостным Закревского, но и кнут. В его подмосковном имении Ивановское в окрестностях Подольска была суконная фабрика, материал для которой привозили из Москвы. За несколько лет Арсений Андреевич в несколько раз увеличил производительность труда на фабрике, поставлявшей сукно для армии. Но каким же тяжелым трудом это было достигнуто — каждый работник должен был изготовить по три с половиной метра сукна в день. За невыполнение плана полагалась порка. Старожилы окрестных деревень по гроб жизни вспоминали, что лучше уж было получить 25 розог от кубанских казаков (Закревский специально держал их в усадьбе для этой цели), чем вкалывать в дневную смену по 14 часов или того хуже — ночь напролет. На фабрике Арсений Андреевич использовал и детский труд — дети работали, начиная с десяти лет, днем и ночью, по 13 часов кряду[212].

Находясь в отставке, граф много ездил по России, жил и за границей.

«В России надо жить долго», — гласит известная истина. К Закревскому она имеет самое прямое отношение. Дожив до 1848 года, он вновь стал необходим императору, а было Арсению Андреевичу уже 65 лет! Это был уже пожилой человек, вера которого в необходимость применения «строевых» методов в управлении губернией и даже страной не только не поколебалась за 17 лет отставки, но и стала основой его мировоззрения.

Причиной возвращения Закревского на госслужбу стало, как это часто у нас бывает, обострение международной обстановки. В Европе запахло революцией. Сначала рвануло во Франции, в феврале 1848 года. Затем в Австрии, Пруссии, Молдавии, Венгрии…