Московские каникулы

Р и т а (выходя вперед). Самолет с каждой секундой уносит его все дальше и дальше… Но ведь и тогда, когда Виктор был совсем рядом, он был так же далеко от меня, как теперь… Странно, мне почему-то не хочется реветь, словно маленькой, как это бывало со мной раньше… Почему я сегодня верю, что тоже еще дождусь своего самолета, на котором люди летят за счастьем? И он тоже будет весь розовый от солнца…

Н е м ч и н о в а (выходя вперед). Мы проводили Виктора и ждем теперь, когда он вернется. И вернется один или вместе с Галей. А главное — каким вернется. Ведь это самое главное — какими мы становимся, взрослея… Правда?

З а н а в е с.

1971

ПОПЫТКА НЕ ПЫТКА Комедия в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Д и м а  Р у ч е й к о в — 17 лет.

И р и н а — его сестра, 25 лет.

Ф е д я  Г о р ч и ц ы н — 19 лет.

Т а н я  М у р а в и н а — 16 лет.

П а в е л  А н д р е е в и ч  М у р а в и н — отец Тани.

М у з а  В а с и л ь е в н а — мать Тани.

С о ф ь я  И в а н о в н а — бабушка Тани.

В и к т о р  У з д е ч к и н — участковый.

Действие происходит летом в Москве.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сквер (просцениум). Летний день. Входят  Д и м а  и  Ф е д я. Дима — среднего роста, с тонкими чертами лица и девичьим румянцем, с копной русых волос, Федя — высокий, худой, лохматый, в больших очках. На нем, несмотря на лето, свитер грубой вязки. Оба парня в подавленном состоянии. Медленно, усталой походкой приближаются к скамье, садятся в разных концах. Молчат.

Ф е д я (вскочив). Старик, и все равно ты Гамлета гениально читал! Это говорю тебе я, Федор Горчицын, видевший в деле всех абитуриентов последних лет! Правда, по-английски нюансы не очень доходили…

Д и м а. Какие там нюансы, если Муравин прямо сказал — у вас нет способностей к перевоплощению…

Ф е д я. Что ж, по-твоему, экзаменатор не может ошибиться? Даже если он профессор, народный артист и будущий руководитель курса? Сам еще локти кусать будет, когда ты в другой театр подашься!

Д и м а. Не подамся.

Ф е д я. Да если на каждую двойку обижаться…

Д и м а. Я сам в себе сомневаться стал.

Ф е д я. Что же тогда мне говорить?! Три года меня без пощады режут на экзаменах во всех театральных училищах Москвы! А я — не сдаюсь! В этом году даже на второй тур прорвался! Надо быть мужчиной, старик, и не тушеваться при неудачах. Веришь в свое призвание — дерись за него до последнего. Дней через десять наберется еще одна группа для второго тура. Пойди скажи, что ты сегодня с температурой показывался. Справочку достань. Допустят к пересдаче.

Д и м а. Не хочу навязываться человеку, который в меня не верит.

Ф е д я (вздохнув). Тонкокожий ты. Трудно тебе придется.

Д и м а. Откуда ты знаешь?

Ф е д я. Я про театр все знаю. Не меньше твоего Муравина.

Д и м а. Почему ж ты не идешь на театроведческий?

Ф е д я. Стать бумажной крысой при театре? Ни за какие коврижки! Знать нужно для того, чтобы уметь. А вот «уметь» у меня пока не получается…

Д и м а (внезапно). Муравин! Сюда идет…

Ф е д я. Чего ты испугался? Раз уж такая встреча подвернулась… Скажем дорогому профессору пару теплых слов…

Д и м а. Зачем?

Ф е д я. Вдруг в нем человек проснется?

Д и м а. Нет, я лучше пойду…

Ф е д я. Подожди меня за киоском!

Дима убегает. Входит  М у р а в и н.

(Поклонившись.) Добрый день…

М у р а в и н (останавливается). Послушайте, Горчицын, я скоро вас и во сне видеть буду!

Ф е д я. Да, угрызения совести — страшная вещь…

М у р а в и н. Не обольщайтесь, моя совесть совершенно спокойна. Вы в третий раз держите в наше училище. Чем вы занимаетесь в промежутках?

Ф е д я. Работаю. Лаборантом в Курчатовском институте.

М у р а в и н. Господи, у человека в руках современная профессия, а ему приспичило стать актером! Мой вам дружеский совет — возвращайтесь в свою лабораторию, а на будущий год поступайте в технический вуз. Как правило, в технических вузах сильная самодеятельность, уж дикцию вам наверняка там поставят.

Ф е д я. Благодарю вас, таких советов я дома досыта наслушался. В следующий раз…

М у р а в и н (с нарочитым испугом). Как, будет еще и следующий?!

Ф е д я. А вы надеялись, я сдамся после трех попыток?

М у р а в и н. Поймите же, Горчицын, мы любим и ценим настойчивых, но когда под их настырностью есть твердая основа!

Ф е д я. Какая?

М у р а в и н. Да талант, черт вас побери! Я не допустил вас к третьему туру из-за профессиональной непригодности и сделал это с полной ответственностью. Поверьте вы наконец в это!

Ф е д я. А если я не могу без театра?