Московские каникулы

Д о н н и к о в. Голубушка, жалеть побежденных — готовить свое завтрашнее поражение. Ничего, ей на пользу, мягче станет. (Взглянув на часы.) Пора. Я, знаете, не из тех, кто ради сантиментов опаздывает на свой пароход. (Остановившись.) А впрочем… Вы идите, я сейчас.

Нина уходит на пристань. Справа медленно входит  Е л е н а, в нерешительности останавливается у лестницы.

(Медленно спускаясь вниз.) Ты не хотела со мной проститься — и все-таки пришла?

Е л е н а (только теперь увидев его). Нет, с тобой мне говорить не о чем…

Д о н н и к о в. Вот ты всю жизнь гордилась своей праведностью, просто из кожи вон лезла, чтоб правильной быть. Кому это оказалось нужным? А я — человек как все, со слабостями и ошибками. И что же? Валька ушел ко мне, к обыкновенному смертному, у которого в жизни всяко бывало, которому и подличать приходилось и собою жертвовать, ибо такова жизнь.

Е л е н а. Слушай, сам ты хоть различаешь, когда говоришь искренне, а когда актерствуешь? Ведь во что-то ты должен верить?

Д о н н и к о в. Верю в то, что живем один раз. Все остальное выдумано, дабы прикрыть эту страшноватую истину. (Взглянув на часы.) А для развернутой исповеди у меня просто нет времени. Прощай.

Е л е н а. Прощай, Донников…

Донников уходит на пристань. Елена стоит в глубокой задумчивости. Слева появляется  М а р и я  П е т р о в н а, незаметно наблюдает за нею.

М а р и я  П е т р о в н а. Не утерпела, однако?

Е л е н а (вздрогнув от неожиданности, становится к лестнице спиной). Нет, я туда не пойду…

М а р и я  П е т р о в н а. Сядь-ко здесь. Валька бежит.

Елена послушно садится на скамейку под лестницей. Сверху спускается  В а л ь к а  с ружьем в чехле.

В а л ь к а. Нате. (Отдает Марии Петровне ружье и хочет уйти, но останавливается.) За что вы все на меня?

М а р и я  П е т р о в н а. Про всех не знаю. А мне… Стыдно. Плохой я тебе учительницей была. В башку, может, что и вложила, да сердце твое пустым, холодным осталось… (Уходит направо.)

Валька стоит мгновение, понурив голову, затем хочет подняться по лестнице и замечает мать.

В а л ь к а (растерянно). Мама… (С надеждой.) Ты пришла?

Елена не отвечает.

Ну что ж… Только я хочу, чтоб ты знала правду, почему уезжаю.

Е л е н а. Я знаю.

В а л ь к а. Я очень хотел, чтоб вы помирились, правда… И еще хочу — учиться в Москве, в университете! Пойми, вся моя жизнь зависит от того, добьюсь ли сейчас удачи.

Е л е н а. Да. Вся жизнь. Выбирай.

В а л ь к а. Но если отец… Если Донников устроит меня в МГУ… Клянусь тебе, я никогда больше… Я потом искуплю это, всей своей жизнью искуплю!

Е л е н а. Нет.

В а л ь к а. Увидишь!

Е л е н а. Нет. Не увижу.

В а л ь к а. И ты не простишь меня?

Е л е н а. Не прощу.

В а л ь к а. Никогда?

Е л е н а. Никогда.

С реки слышится гудок парохода.

Беги… «Механик Акимов» отчаливает…

Валька срывается с места и убегает вверх по лестнице. Елена поднимается на несколько ступеней, затем останавливается и садится на лестнице. С пристани доносятся голоса прощающихся, слова команды. Слева появляется  Л и д а.

Л и д а (сквозь слезы). Что же это, тетя Лена?

Е л е н а. Ну, ну, девочка… Если он такой, то не стоит по нем и плакать…

По лестнице спускается  Г а й д а м а к а.

(Стараясь унять дрожь в голосе.) Уже… отчалил?

Г а й д а м а к а. Сейчас уберут сходни.

Лида уходит направо.

Елена Михайловна… Как вы отпустили Вальку?! На нем лица нет.

Е л е н а. Помните, вы говорили, что я исповедую родительское невмешательство? А я просто верила и верю в один-единственный способ воспитания — собственным примером. И если способ этот не подействовал на Вальку, то совсем не способ виноват… Значит, пример оказался недостаточно увлекательным. И тут ничего не поделаешь…

Г а й д а м а к а. Но вы должны были сказать ему.

Е л е н а (с болью). Да что слова, если вся моя жизнь ничего ему не сказала?!

Г а й д а м а к а. Я знаю, что моя любовь не заменит вам сына…