Московские каникулы

Д о н н и к о в. Когда-нибудь ты поймешь: человек своей жизни оправдание должен иметь. Оставить после себя такое, что не умрет вместе с ним, продлится. Если книг нет, то хоть детей, понимаешь? Сына! Горько в сорок лет сознавать себя пустоцветом… Но теперь у меня есть ты, сын, Донников! (С искренней страстью.) Я научу тебя всему, что знаю и умею! Я не дам тебе повторить моих ошибок! Ты начнешь там, где я остановился, и пойдешь вперед, далеко вперед! (Внезапно жалобно.) Ведь ты не оставишь меня только потому, что я виноват перед твоей матерью?

В а л ь к а. Она помирится с вами!

Д о н н и к о в. Только ты можешь помочь мне в этом!

В а л ь к а. Конечно, я скажу…

Д о н н и к о в. Нет, она не прощает слабости. Словами тут ничего не добьешься… (Прислушивается к голосам в избе.) Пойдем, я тебе всё объясню… (Быстро уводит Вальку направо.)

На крыльце появляются  Е л е н а  и  Н и н а.

Н и н а (с облегчением). Видите, никого нет…

Е л е н а. Значит, послышалось… Ложитесь, а я посижу, Вальку подожду.

Н и н а. Да он, может, до утра не появится!

Е л е н а. Гайдамака обещал прислать его.

Нина уходит в избу. Елена садится у костра, в глубокой задумчивости трогает одну и ту же струну гитары. Небо на горизонте слегка светлеет. Справа медленно входит  В а л ь к а.

В а л ь к а. Мама…

Е л е н а (обернувшись). Где ты был так долго?

В а л ь к а. Я? Разговаривал…

Е л е н а. С кем?

В а л ь к а. С этим… С Анатольевым.

Пауза.

Е л е н а. Знаю, должна была сама рассказать тебе о нем… Но теплилась какая-то глупая надежда — вдруг обойдется без этого… Он тебе все сказал?

Валька молча кивает головой.

И о том, как обманул, предал меня?

В а л ь к а. Он ни в чем не оправдывается… Но я знаю — это все она, старуха… Ведь он узнал правду слишком поздно…

Е л е н а. И ты веришь?

В а л ь к а. Зачем ты хочешь сделать меня вашим судьей?

Елена не отвечает.

Я люблю тебя, мама… Но почему ты не хочешь помириться с ним?

Е л е н а. Донников не имеет права на сына…

В а л ь к а. Но я имею право на отца! Ты не знала о том, что он жив… И он не знал, что я есть на свете… Но теперь… (Страстно.) Почему прошлое, в котором я не виноват, должно мешать мне жить? Вы намучились из-за него, зачем же и меня мучить?

Е л е н а. Мы с ним разные люди. Совсем чужие.

В а л ь к а. Ему без нас тоже плохо… Мне его жалко, мама…

Е л е н а. А меня?

В а л ь к а. Ты сильная… А он… Он плакал, когда говорил, что одинок… (Смолкает.)

Е л е н а. Чего он хочет от тебя?

В а л ь к а (быстро). Ничего! Но я сам… (Сбивчиво.) Мне хочется хоть чем-то помочь ему… Побыть с ним немного… Ты не думай, я тебя никогда не брошу… Но вот если б я поступил в Новосибирске учиться… Мы ведь жили бы отдельно… А теперь… (Решившись.) Когда ты поверишь, что он ни в чем не виноват, ты сама приедешь к нам… Вот увидишь!

Е л е н а. Ты решил уехать с ним?

В а л ь к а (запинаясь). Я. Я обещал, мама… И потом… Мне ведь нужно учиться… А он… Донников устроит меня на вечернее отделение. В МГУ, на факультет журналистики.

Е л е н а. Вот теперь я понимаю… Тысячи ребят мечтают туда попасть, и только десяткам это удается. И вдруг — шмыг! — ты тоже будешь среди этих счастливчиков.

В а л ь к а. А что плохого, если я поеду с отцом? Стану, как он, журналистом?

Е л е н а. Ты хочешь в жизнь бесчестно, с черного хода войти и спрашиваешь, что тут плохого?

Валька молчит.

У меня нет связей, и я не обещаю тебе чудес. Поработаешь еще год и потом поедешь в Харьков.

В а л ь к а. А отец?

Е л е н а (не отвечая). Будешь держать экзамены — как все. У тебя будет только одно преимущество — твоя двухлетняя честная работа.

В а л ь к а. А отец?

Е л е н а. У тебя не было отца, когда ты в нем больше всего нуждался. Теперь ты взрослый…

В а л ь к а. Ты меня любишь, я знаю… Но ведь жить, жить за меня ты не можешь! Дай же мне самому прожить свою жизнь, самому, по-своему!

Справа входит  Д о н н и к о в.

Е л е н а (Донникову). Ты быстро успел сбить парня с толку… Но ты уверен, что твоя уже взяла?

Д о н н и к о в (Вальке). Вот видишь, мать рассматривает тебя как приз, который достанется сильнейшему. А я слаб и не стыжусь этого. Может, таким меня сделало счастье, что я нашел тебя, Валька.

Е л е н а (насмешливо). О, это уже новая песня…

В а л ь к а (затыкая уши). Я не могу слушать, как вы ссоритесь… (Хочет уйти.)

Д о н н и к о в. Погоди, Валентин…

Валька останавливается.