Московские стрельцы второй половины XVII – начала XVIII века. «Из самопалов стрелять ловки»

Можно обоснованно утверждать: первая оборона Чигирина показала, что московские стрелецкие приказы обладали высоким уровнем боеспособности и смогли вести не только оборонительные бои, но и активно совершать вылазки, причем на вылазках эффективно действовать как штатным огнестрельным, так и холодным оружием и ручными гранатами, вести различные инженерные работы – строить срубные укрепления, копать траншеи-шанцы и контрподкопы и т. д. Если учесть, что в первой Чигиринской кампании принимали участие приказы не «первого десятка», обладавшие наибольшим боевым опытом, а подразделения, несшие в основном караульную и гарнизонную службу в пограничных стратегических военных базах и опорных пунктах и получившие серьезное «боевое крещение» только во время подавления восстания Степана Разина, то результат становится еще более значимым. В первой обороне Чигирина московские стрельцы продемонстрировали соответствие всему спектру как профессиональных, так и морально-этических требований, предъявлявшихся царской администрацией и современниками. Источники единогласно говорят о мушкетных перестрелках («ис мелково ружья») гарнизона с турками, причем подчеркивают высокую плотность стрельбы. Как указывалось выше, умение вести четкий слаженный залповый огонь являлось едва ли не главнейшим для любого московского стрелецкого приказа. По данным Гордона и Лужина, московские стрелецкие приказы сохраняли высокий боевой дух, о чем свидетельствуют регулярные вылазки и схватки с противником, в т. ч. и с использованием холодного оружия. Далеко не всякое подразделение способно довести свою атаку до рукопашной схватки и тем более обратить противника в бегство. Тем более что о фехтовальном мастерстве нет никаких упоминаний, оружие, которое московские стрельцы использовали – штатное древковое оружие, полупики и бердыши, максимально эффективное для борьбы с пехотой, вооруженной только коротким клинковым оружием. Сама успешная оборона крепости свидетельствует о стойкости московских стрельцов, составлявших значительную часть гарнизона.

В «Расспросных речах» Лужина фигурирует рассказ о чуде св. Сергия Радонежского при первой обороне Чигирина: «…пришедчи к головам головы ж Микитина приказу Борисова раненой стрелец, а как ево зовут, того он Алексей не упомнит, говорил, что было ему явление в тонце сне. А явился де ему ночью в ыноческом платье стар человек подобием чудотворцу Сергию, а велел ему сказывать в городе всем ратным людем, чтоб они сидели в городе крепко и бились с неприятели надежно. А будет де в город помочь вскоре, а явился де ему и о том говорил во сне не по едино время. И генерал маеор, и головы священником велели молебны петь и воды святить, и по городу водою святою кропить. И тем явлением ратные люди и казаки укрепились, и над неприятели после того явления чинили воинские промыслы мужественнее прежняго…»[406]. Интересно, что именно московский стрелец является автором рассказа о чуде. Тем более что «на тонком сне» к раненому воину явился св. Сергий Радонежский – один из наиболее почитаемых не просто русских, а именно московских святых. Можно предполагать, что московские стрельцы были набожны и воспринимали свою службу в осажденном городе как священную борьбу против нашествия мусульман на христианские земли, и также можно предполагать, что стрельцы были находчивы и пользовались всеми средствами для поднятия боевого духа у своих товарищей.

4. Московские стрельцы в обороне Чигирина в 1678 г. и 2-м Чигиринском походе армии Г. Г. Ромодановского