Московские стрельцы второй половины XVII – начала XVIII века. «Из самопалов стрелять ловки»

П. Гордон в своем дневнике неоднократно подчеркивал, что московские стрельцы Чигиринского гарнизона неоднократно проявляли «леность и небрежение», а также трусость и часто впадали в панику. Поскольку такие обвинения достаточно часты, ситуация заслуживает более подробного рассмотрения. Ежедневные обстрелы крепости турецкой артиллерией, потери, болезни не могли не воздействовать на моральный уровень гарнизона. Но невыполнение распоряжений командования, упомянутые «леность и небрежение» могли стоить жизни всем обороняющимся. Гордон писал: «Июля 12. Этой ночью турки изумительно продвинулись со своими траншеями, особенно к крайней точке нашего контрэскарпа напротив среднего болверка и в левую сторону: леность и небрежение стрельцов на этих участках дали тем большую выгоду и возможность к тому…»[415]. Как указывалось выше, Гордон восстанавливал свой дневник уже в 80-е гг. XVII в., после восстания 1682 г. В это время многие из титулованных ветеранов Чигиринских походов были уже в могиле, как погибший во время восстания 1682 г. князь Г. Ромодановский, а те, кто был жив и здоров, стремились сделать верную ставку в политической игре между кланами Нарышкиных и Милославских. Гордон, изначально поставивший на Милославских (что объясняет его негативную позицию по отношению к Ромодановскому), перешел на сторону Нарышкиных, точнее, молодого царя Петра. Соответственно, полковник, а позднее – генерал, создал себе оправдательный документ, показывающий его героизм в Чигиринской эпопее. Именно «создал», а не «воссоздал», т. к. Гордон не упоминал свой дневник среди вещей, которые успел вынести из крепости. Судя по его словам, кроме шпаги, у него ничего не осталось: «Я лишился двух слуг, лошадей, доспехов, одежды, денег и всего, что имел при себе…»[416]. Более того, при анализе вышеприведенной цитаты возникает много вопросов непосредственно к самому Гордону, который был не просто командиром пехотного стрелецкого и драгунского полков, но и генерал-инженером крепости. Почему на опасный участок не был нацелен огонь крепостных батарей? Почему старшие офицеры, прежде всего сам Гордон, не зафиксировали ранее точку продвижения турок и не мобилизовали силы приказов, ответственных за участок обороны, для ликвидации турецких апрошей? Как была организована караульная служба на данном участке обороны? Во время первой обороны Чигирина куда как меньшим числом воинов подобные действия турок не вызывали проблем у русских ратников и их командиров, отвечавших на продвижение траншей и бомбардировки крепости частыми вылазками и контрбатарейной стрельбой крепостной артиллерии. Гордон не дал ответов на эти вопросы, предпочитая упреки и обвинения в адрес гарнизона, в частности, московских стрельцов. Если учесть, что в это время Гордон являлся де-факто комендантом Чигиринского гарнизона, то вполне возможно, бравый шотландец таким образом пытался выгородить себя и оправдать собственные промахи. Так поступал не он один. Как известно, на воеводу Ромодановского после Чигиринской кампании обрушился настоящий шквал обвинений и исков. Как указывалось выше, Гордон тоже не относился к числу сторонников Ромодановского.

Командование оценило опасность факта продвижения турецких траншей к укреплениям города и постановило совершить вылазку силами московских стрелецких приказов и украинских казаков: «3000 человек с казаками было отряжено на вылазку из разных мест. Около 3 часов пополудни они пошли в наступление, добрались до траншей и после упорного противодействия ворвались туда. Учинив избиение, они взяли два знамени… Высыпав из своих траншей на краю холма, турки вынудили наших солдат поскорее отступить, с потерей двух стрелецких капитанов, 11 солдат (павшими) и 27 ранеными…»[417]. Таким образом, удачная вылазка позволила приостановить продвижение турецких траншей. Судя по трофеям – двум знаменам, в ходе вылазки были разгромлены, а возможно, и уничтожены две роты турецких пехотинцев. При этом безвозвратные потери составили всего 12 человек. Крайне трудно согласиться с упреками Гордона в адрес московских стрельцов и намеками на конфликт и недоверие между русскими и казаками Чигиринского гарнизона.

Тактика борьбы с вражескими траншеями посредством вылазок ударных отрядов гарнизона успешно оправдала себя во время первой Чигиринской кампании. Причем лучше всего в вылазках показали себя как раз московские стрельцы. В составе гарнизона находились приказы Василия «Давыда» Баранчеева, Никифора Коптева и Ивана Нелидова[418]. И это притом, что в гарнизоне не было приказов «первой десятки»! Приказ Баранчеева обозначен в Разрядах как четырнадцатый, номера других установить до настоящего времени не удалось. Однако Гордон решился на вылазку довольно поздно, дав противнику приблизиться к укреплениям Чигирина.