Московские стрельцы второй половины XVII – начала XVIII века. «Из самопалов стрелять ловки»

Помимо трех приказов, направленных в Чигирин в середине февраля, еще три приказа получили такое же назначение в конце месяца: «Я (Гордон. – А.П.) получил грамоту от его величества с указом, что если я еще не ушел из Севска, то должен дождаться трех приказов или полков, высланных из Москвы в Чигирин, а если выступил оттуда, то ждать там, где застанет меня сей указ…»[411]. Гордон встретил приказы уже 12 марта, после чего они вместе «выступили, каждый полк в отдельном плотном вагенбурге…»[412]. Возможно, подобная мера предосторожности предпринималась с целью уберечь личный состав от внезапного нападения крымских, ногайских или буджакских татар. Командование уже располагало информацией, что османская армия готовится к новому походу на Украину. Разведывательные рейды татарских чамбулов с целью сбора информации и захвата пленников-«языков», таким образом, были вполне ожидаемы, и меры предосторожности, принятые стрелецкими приказами и полками Гордона, вполне закономерны. Хотя нельзя не отметить, что передвижение в таком боевом порядке сильно замедляет общий темп и ведет к потере времени. Поэтому вполне правомерно заключить, что Гордон перестраховывался.

В конце июня в Чиригин подошли дополнительные силы: «28 июня. Бояре прислали 600 стрельцов под командой полуголовы, или подполковника, 400 человек из выборных пехотных полков под командой майора и 500 белгородских солдат под командой двух капитанов…»[413].

В то же время в перечне частей, составлявших гарнизон Чигирина, Гордон называет только четыре московских стрелецких приказа: «Стрельцы: полковника Давыда Баранчеева полк – 584 человека, полковника Бориса Корсакова полк – 896 человек, полковника Микифора Коптева полк – 487 человек, полковника Ивана Нелидова полк– 624 человека…»[414]. Ранее Гордон указывает на по меньшей мере восемь приказов, направленных в Чигирин с февраля по июнь 1678 г. Возможно, Гордон допустил ошибку, называя каждое из виденных им стрелецких подразделений приказом. Вполне возможно, что приказы подходили в город, разделенные на части, например, тысячный приказ Корсакова. Кроме того, немаловажно, что многие данные Гордон восстанавливал по памяти и по рассказам своих соратников значительно позднее Чигиринских событий. Интересно, что уже с этого фрагмента Гордон постоянно подчеркивал недостаточность численности гарнизона, хотя во время осады Чигирина в 1677 г. гарнизон был еще меньше.

Василий Григорьевич Баранчеев по прозвищу «Давыд» возглавил приказ, которым командовал в Чигирине в 1678 г., в промежуток между 1671 г. и 1674 г. В Разрядах на 1674 г. приказ Баранчеева упомянут под 14-м номером. Эрик Пальмквист указывал, что этот приказ носил вишневые кафтаны с зеленым подбоем. Ранее этим приказом, по Белокуровскому списку, командовал Григорий Остафьев. М.Ю. Романов полагал, что В. Баранчеев сменил не Григория Остафьева, а Юрия Петровича Лутохина, в 1672-73 гг. ставшего командиром Стремянного приказа (сменив на этой должности престарелого Я. Соловцова). Однако Романов не принял во внимание данные Разрядов, особенно номер приказа, определявший место подразделения во внутренней иерархии московского стрелецкого корпуса и соблюдавшийся весьма строго.

Приказ Г. Остафьева принял участие в подавлении восстания Степана Разина, причем входил в войсковую группу воеводы Долгорукого и активно участвовал в антипартизанских действиях против восставших в среднем Поволжье. Таким образом, личный состав приказа был закален в полевых боях с разницами, при этом как приказ «второго десятка» он был подготовлен и для гарнизонной службы.