Москва, 1941

Московские заводы прощались с планами мирных дней. На заводе КИМ закрыли программу производства малолитражных автомобилей, которую с большим трудом удалось запустить перед войной. После того как первоначальный двухдверный вариант не понравился в Кремле, была разработана новая четырехдверная модель. На заводах-партнерах еще оставался задел кузовов для «политически» устаревшей модели. Разумеется, в мирные дни их бы рачительно поставили на колеса и продали населению, но в условиях войны это не было задачей первой необходимости – армии такие машины не требовались. Потому 23 июля распоряжением СНК СССР было указано «Списать в убыток по автозаводам им. Сталина и им. Молотова затраты по аннулированию заказов, связанных с производством кузовов для автомобиля КИМ-10 старого образца в сумме 15 092 665 рублей (за вычетом стоимости металла по цене лома)». КИМ переключился на производство снарядов калибра 132 мм для «катюш». Осенью он был эвакуирован в Свердловск, где был объединен с другим московским заводом № 37 и вместе с ним включился в производство танков Т-60 и 20-мм снарядов для авиационных пушек. К планам возобновления производства малолитражек КИМ 10–52 вернулись только в 1945 году, но вскоре проект закрыли, и постановлением № 9905 от 26 августа 1945 года был дан старт освоению первого «Москвича» М-400, создававшегося на базе Opel Kadett K-38 и поступившего по репатриации оборудования.

Петр Леонидович Капица.

Затронув автомобильную тематику, нельзя не остановиться на таком малоизвестном, но важном вопросе, как дефицит бензина. Роль автомобильных перевозок резко возросла, и бензин становился стратегическим продуктом. Частным и второстепенным потребителям продажу топлива резко ограничили. 2 июля Леонид Тимофеев раздраженно записал: «Бензина не выдают, и я больше в Москву не поеду». Правда, уже 19 июля бензин у него откуда-то появился, а потом опять пропал. Для справки: расход М-1 составлял 17 л на 100 км, что давало менее 600 км на 100 л, которые отныне выдавались на единицу автотранспорта на месяц. ЗИС-101 сжигал на сотню 28–31 л, что позволяло проехать на нормативных 100 л – чуть больше 300 км. Наиболее важные пассажиры добивались персональных распоряжений СНК по выделению им бензина. Так, Управлению строительства Дворца Советов, которое, впрочем, было занято на строительстве оборонительных сооружений западнее Вязьмы, было разрешено «иметь две машины ЗИС-101 с ежемесячной нормой расхода автобензина до 500 литров и две машины М-1 по 200 литров». В июле главному редактору газеты «Правда» Петру Поспелову и его заместителю Емельяну Ярославскому было выделено по 200 л бензина, а в августе норматив был поднят до 400 л. А вот для машины, которая обслуживала Любовь Орлову и Григория Александрова, норма в августе была урезана до 200 л, а академику Петру Капице было разрешено расходовать 350 л в месяц. Кстати, именно в это время Петр Леонидович решал очень важную оборонную задачу: использование жидкой окиси углерода (СО) в качестве отравляющего вещества. Предполагалось «заливать» местность угарным газом, против которого средства индивидуальной защиты были бессильны. Но, вероятно, к счастью, эффективность этого отравляющего вещества оказалась очень мала. Зато попутно Капица разработал методику массового сжижения газа, в результате чего была создана турбокислородная установка ТК-200, которая использовалась для сжижения кислорода, необходимого для производства взрывчатых веществ.

Август

Строительство Можайской линии обороны

Можайская линия обороны начала создаваться по решению Ставки от 18 июля 1941 года. Это была цепочка из трех, а позже четырех укрепленных районов, которые прикрывали Москву от прямого удара вдоль основных направлений. Главная полоса включала в себя четыре основных укрепленных района (УР) – Волоколамский (№ 35), собственно Можайский (№ 36), Малоярославецкий (№ 37) и Калужский (№ 38). Общая протяженность главной оборонительной полосы таким образом составляла более 300 км.

Строительство линии началось в конце июля, во время вывода на нее дивизий народного ополчения. Но они пробыли там совсем недолго и вскоре отбыли в западном направлении, войдя в состав вновь образованного Резервного фронта. Вести работы на этом оборонительном рубеже стало некому, впрочем, надо отметить, что и плана работ еще не существовало. Было более-менее определено прохождение линии, на расстоянии примерно 120–130 км от Москвы, но точного начертания переднего края, противотанковых препятствий, расположения огневых точек не было. Требовалось незамедлительно решать все эти проблемы.