Москва, 1941

К. Ф. Телегин в своих воспоминаниях много пишет о том, как он с трудом пробивал возобновление строительства Можайской линии обороны в августе. «Перестаньте смотреть на обстановку только со своей колокольни. Главное – это фронт, а потом уже заботы об обороне Москвы», – говорил ему Л. З. Мехлис, к которому он обращался по вопросу ускорения строительства рубежа. Зачастую работы велись явочным порядком, практически по собственной инициативе, существенную роль в этом играли партийные органы Москвы. Все же летом 1941 года не было выстроено четкой командной вертикали, и некоторые решения еще можно было «протащить» по звонку. Этим в частности, пользовались райкомы, как «шефы» дивизий народного ополчения, выбивавшие через знакомых в высших эшелонах власти обмундирование, вооружение и снабжение для своей дивизии. На Можайской линии также стали искать внутренние московские резервы, а это было непросто, учитывая мобилизацию, народное ополчение и выезд строительных организаций на сооружение оборонительных рубежей Резервного фронта.

Схема оборонительного рубежа Можайской линии обороны. (ЦАМО)

Оперативную группу штаба МВО по строительству Можайского рубежа возглавил генерал-майор Александр Иванович Кудряшов, который с июля исполнял должность начальника оперативного отдела штаба фронта Можайской линии обороны. Еще до своего официального назначения он начал подбирать кадры, пытался наладить связи со строительными организациями и руководил рекогносцировочными группами. «В Военно-инженерной академии удалось буквально отвоевать» бригинженера Александра Ивановича Пангксена, одного из крупнейших инженеров-фортификаторов. Он в свою очередь подобрал специалистов из числа преподавателей академии. Правда, они главным образом занимались теорией создания оборонительных рубежей, а здесь им предстояло применить свои знания и изобретения на практике. Но жизнь, как обычно, оказалась намного сложнее.

Приступив к работе 3–4 августа, уже 6 августа А. И. Пангксен завершил рассмотрение рекогносцировок, которые были сделаны под руководством Кудряшова, и обнаружил в них существенные ошибки. В частности, огневые сооружения были слишком близко выдвинуты к противотанковым рвам, что делало их уязвимыми. Им была предложена система отдельных противотанковых районов значительной площади (15 на 10 км), связанных по фронту и в глубину промежуточными полосами. «Такая схема больше соответствовала опыту войны, в которой выявилась нецелесообразность сплошных линейных рубежей, легко прорываемых в отдельных местах и затем быстро теряющих устойчивость». Эти противотанковые районы также были приспособлены для круговой обороны, что делало их более устойчивыми.

Вход в сборный пулеметный ДОТ, заметны два ряда балок, между которыми засыпался камень или заливался бетон. (фото автора)

Схема батальонного района возле Бородинского музея. Основной огонь сосредоточен в северном направлении, однако прорвавшийся противник зашел с менее прикрытого юга. (ЦАМО)

Но буквально в тот же день была получена директива Генерального штаба, согласно которой предписывалось строить линейную оборону полевого типа, состоящую из 150 батальонных районов обороны по переднему краю, с большим числом бетонных ДОТов и мощными противотанковыми препятствиями. Такая форма обороны была больше знакома армейским командирам, но она не отвечала условиям ведения современной войны. В своей записке, которая хранится в ЦАМО, А. И. Пангксен дипломатично отмечает, что это была «едва ли лучшая» схема.

После того как в первой декаде августа определились с тем, где строить, во весь рост встал вопрос, кто будет это делать. А. И. Пангксен провел переговоры с руководителем Главгидростроя Я. Д. Рапопортом о привлечении этой организации и к строительству Можайской линии. К этому времени Главгидрострой уже был загружен строительством рубежа для Резервного фронта, и даже более того, фактически от Архангельска до Азовского моря. Но по какой-то причине Можайский рубеж ему передан не был, и пришлось начинать строительство «импровизированными военно-полевыми строительствами». В период с 10 по 25 августа удалось развернуть три армейских управления военно-полевых строительств, во главе которых были поставлены работники Научно-исследовательского военно-инженерного института и ГВИУ.