Москва, 1941

12 октября вышло постановление ГКО № 768 о строительстве третьей линии обороны. Согласно ему, планировалось мобилизовать на работы сроком на 20 дней 250 тыс. жителей Московской области и 200 тыс. жителей Москвы. Его реализация в полном объеме была задержана «московской паникой» на 7–10 дней. К этой стройке мы тоже вернемся позже. Отметим, что на следующий день, 13 октября вышло постановление ГКО об оборонительном строительстве. В нем, помимо определения структуры ГУОБРа, расписывалась новая линия обороны, которая проходила значительно восточнее Москвы, по Волге – примерно на отметках, которых планировал достичь Гитлер по плану «Барбаросса».

Александр Щербаков, выступая 13 октября на собрании московского партийного актива, признал всю сложность ситуации: «За последнюю неделю наше военное положение ухудшилось. …Но несмотря на ожесточенное сопротивление, нашим войскам приходится отступать. Орел оставили несколько дней назад. Оставили Брянск. Бои приблизились к границам нашей области. Не будем закрывать глаза – над Москвой нависла угроза. Осознание опасности и понимание опасности, уметь посмотреть правде в глаза – это всегда было присуще большевикам, ибо это вливало в большевиков новую энергию, подымало их на героические дела». Кроме того, в своем выступлении он говорил о необходимости создавать рабочие батальоны, строить оборонительные сооружения.

Эта речь не была опубликована и даже не была доведена до рядовых членов партии. «Я не знаю, было ли это заседание МК, партийного ли актива, но я, как рядовой член партии, по той обстановке, которая происходила, почувствовал, что было такое важное совещание, на котором разбирался вопрос о создавшейся обстановке на фронтах и в частности вопрос об обороне Москвы», – позже вспоминал Герман Иосифович Паппель, командир рабочего батальона Бауманского района 3-й Коммунистической дивизии московских рабочих.

14 октября газета «Правда» сообщила, что «после многодневных ожесточенных боев, в ходе которых противник понес огромный урон людьми и вооружением, наши войска оставили г. Вязьму». Как мы знаем, Вязьма была потеряна еще за неделю до появления этого сообщения, а к моменту его публикации германские войска вплотную подходили к Можайску.

Напряжение в городе стремительно нарастало, ведь если еще неделю назад казалось, что война так и остановится где-то западнее Вязьмы и Ржева, и с этим Москва войдет в зиму, внезапно враг оказался буквально у ворот столицы.

Положение еще сильнее обострилось, когда пала Можайская линия обороны. Прошло менее двух недель с начала «Тайфуна», и казалось, что не существует сил, которые могли бы его остановить. Наскоро выброшенные заслоны на Можайской линии были пробиты, и в этот момент столица стояла практически без защиты.

15 октября ГКО приняло семь постановлений, три из которых напрямую касались Москвы. Самое важное № 801 было написано лично Сталиным: «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы»:

«Ввиду неблагополучного положения в районе Можайской оборонительной линии Государственный Комитет Обороны постановил:

1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев (НКПС – т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД – т. Берия организует их охрану.)

2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).