Москва 1979

Он опустился на мокрый капот, достал пачку сигарет, прикурил. Он сказал, что лучшего друга Морозова задержали в парке Сокольники какие-то дружинники. Вообще-то у Морозова друзей нет, но если все-таки подумать, можно назвать некоего Максима Королева. Они знали друг друга с юности и прокрутили сообща много разгонов. Ну, так называют наезды на богатых людей. Теневых бизнесменов, цеховиков, подпольных торговцев, хозяев катранов. Быстрицкий хорошо знает эту механику, потому что сам помогал Морозову и его команде найти богатую дойную корову, все-таки Быстрицкий известный адвокат, и клиентура соответственная, — только советская знать, плюс тузы из торговли.

Когда-то Морозов и Королев вместе сидели в режимной тюрьме в Красноярском крае. Наверное, Борис слышал, что это за место, — преисподняя, отвратительная клоака, где люди живут недолго, умирают трудно. Короче, они были рядом тогда, и прожили бок о бок три трудных года… И вдруг нелепая глупейшая история, когда Королев с одним парнем, тоже общим знакомым, пришли в Сокольники, чтобы поделить деньги и немного повздорили. Королева задержали какие-то дружинники, господи, более нелепую абсурдную ситуацию трудно представить. Крупного авторитета хватают какие-то пацаны с красными повязками.

И наверняка дело обошлось бы, Королева можно было вытащить, договориться с милицией, хорошо заплатить, — если бы не эти строгости с Олимпиадой, когда за мизерное правонарушение, — чуть ли не безбилетный проезд в трамвае, — людям мотают реальный срок. А сверху за всем этим безобразием и беззаконием наблюдает КГБ, — и улыбается. Королев очутился в Бутырской тюрьме, завели дело, ему клеили покушение на убийство и грабеж. Но, по существу, следствие так и не началось, Королев умер в следственной тюрьме от язвы желудка.

За сутки до смерти его поместили в тюремную больницу, но что там за медицина, — можно не рассказывать. Морозов был очень зол, он приказал узнать имя врача, допустившего смерть Королева, и дружинника, который больше всех постарался в парке Сокольники. Врачом оказался старый гриб, полуслепой жалкий старик. Ему устроили что-то вроде несчастного случая со смертельным исходом.

Когда выяснили, что кто тот дружинник из Сокольников, Морозов сказал, что этого активиста он для начала разгонит на все деньги, потом убьет жену, а последним — самого Зотова. Морозов попросил своих людей понаблюдать за Борисом, — его мало смущал всемогущий тесть. Вскоре стало известно, что Борис водит дружбу с американским журналистом Полом Моррисом, страстным собирателем русского авангарда, — и коллекция его весьма ценная. Некоторая часть картин хранится в загородном доме, который снимает Моррис. А почему не вывозит? Наверняка пока нет удобной возможности переправить картины за границу. После этого открытия Морозов решил, что Борис пользуется связями тестя и возможностями жены искусствоведа, чтобы помогать иностранцу скупать и перепродавать советский авангард.

Вывод вполне естественный, логичный. Правда, не было доказательств этой версии, но они не нужны, — зачем водить дружбу с американцем, если не можешь извлечь из этого прибыль. Морозов потирал руки, — ему попались идеальные кандидаты для разгона. Он никуда не спешил, со дня на день ждал "Волгу" — и вдруг убийство Гали. Нет, это не логично, Морозов не стал бы убивать… И вообще адвокат считает его угрозы пустым звуком. Да, Морозов отберет деньги Бориса, получит наслаждение от его унижений, но он не убьет.

Борис молча слушал, когда Быстрицкий закончил, сказал:

— И все-таки он убил.

Быстрицкий достал пачку, в которой оставалась одна сигарета. Прикурил и долго смотрел на черное поле, дальний лесок и небо в клочьях облаков.

— Морозов никогда не станет пачкаться женской кровью. Твою жену мог убить Олег Пронин. И есть еще отморозок Вадим Агапов по кличке Резаный. Внешне такой симпатичный, благообразный. Носит усы и бороду. Ну, чтобы скрыть шрамы на подбородке и шее. Вот этим подонкам, Пронину и Резаному, достается вся грязная работа. Это они…

— Хорошо, я понял.

— Послушай, Борис… Ты же не сделаешь этого? Ты ведь хороший парень…

— Хороший парень умер вчера, рядом с моей женой.

— Я могу кое-что еще рассказать, — Быстрицкий чувствовал, что на глазах выступили слезы, и не мог с ними справиться. — Быстро выясню, где найти Морозова и его бандитов. Да, это можно сделать. Запросто… Да…

— Не надо. Я знаю, где Морозов.

Быстрицкий сделал две жадные затяжки и бросил окурок. Он отвернулся и закрыл глаза. Борис выстрелил дважды, когда все кончилось, столкнул тело с косогора вниз. Следом спустился сам, он проверил карманы адвоката, вытащил документы, разложил костерок и сжег их. Столкнул тело в мутную речушку, проводил взглядом. Труп доплыл до места, где река поворачивает, застрял в корнях вывернутого из земли огромного пня. Тем лучше, здесь он никем незамеченный может проплавать до зимы, а то и до весны. Борис поднялся на склон, сел за руль и добрался до станции метро ВДНХ, здесь он оставил машину на бесплатной стоянке, вернулся к гаражам на общественном транспорте и пересел в свою машину.