Москва 1979

— Это диспетчер из РЭУ, — сказал Борис низким лающим голосом. — У вас горячая вода есть? Посмотрите, пожалуйста.

— Чего смотреть, — человек был под хмельком, в трубке была слышна музыка и женский смех. — Я только что с кухни. Из крана даже не капает. Долго теперь без воды сидеть?

— Не знаем, сейчас аварийная бригада работает.

— Слушай, командир, нам сегодня вечером нужна вода, — мужчина икнул. — Сделайте все, как надо. Ну, не обидим. Только в темпе.

— Пришлем слесаря. В течение вечера.

Он вернулся к машине. Сидел, слушал радио, глазел на подъезд. Около девяти переставил машину, зашел в подъезд со двора. Постоял под лестницей, прислушиваясь к звукам, доносящимся сверху. Пахло пылью и подгоревшей кашей. Лестница широкая, мраморные ступени вытерты, но все равно смотрится неплохо. Он вытащил пистолет из-за пояса, переложил его в карман пальто. Другой пистолет уже лежал в левом кармане.

Он стал подниматься по лестнице, отметив, в подъезде не слышны голоса и другие звуки. На последнем этаже он постоял перед одиннадцатой квартирой, нажал кнопку звонка. В двери был глазок, он светился в полутьме, словно звездочка. Борис надвинул кепку на лоб, — если откроет сам Морозов, в полутьме он не сразу узнает гостя.

— Кто? — спросили из-за двери.

— Из РЭУ, — сказал Борис. — Водопроводчик.

Дверь распахнулась настежь. На пороге плотный мужчина в белой рубашке, брюки держат широкие бордовые помочи, — последний писк моды. Прихожая ярко освещена, большой холл с двумя креслами и круглым столиком, дальше — коридор, широкий, тоже хорошо освещенный. Откуда-то из комнат орет "Бони-Эм", женщина с высоким неприятным голосом позвала:

— Саша, ну, куда ты делся?

— Сейчас, иду, — отозвался мужчина в помочах.

Борис выхватил пистолет, держа его за ствол, молча шагнул вперед и с разворота, рукояткой ударил человека по голове, словно молотком, один раз и второй. Саша дернулся назад, удары пришлись в лоб, рукоятка рассекла кожу над бровью. Кажется, мужчина даже не почувствовал боли, не издал ни звука, молча бросился вперед. В этот момент Борис уже вошел и захлопнул за собой дверь. Он легко ушел от удара и взял противника на прием, перехватил руку, рванул ее на себя. Повернул корпус вбок, резко наклонился вперед и перебросил Сашу через спину. Падая, тот со всего маху приложился затылком к тумбочке для ботинок, тяжело рухнул на пол и потерял сознание.

— Ей, ты чего там? — крикнула женщина из комнаты.

Прямо — коридор в комнаты. На полу зеленый палас, две напольные керамические вазы с пластмассовыми экзотическими цветами, на стенах декоративные полки с безделушками. Налево закуток, ведущий в туалет и на кухню. Борис пошел по коридору, первая дверь направо закрыта, внизу полоска света. Вторая дверь налево тоже закрыта, но света не видно. Двери в третью комнату французские со вставками из матового стекла, распахнуты настежь. Здесь кончается коридор: на торцевой стене картины в раме, — обнаженная женщина лежит на берегу реки, на полу ваза с огромными пластиковыми ирисами. Музыка стала ближе, можно разобрать голоса людей.

Глава 56

Борис появился на пороге. Комната была большой, обставленной кое-как, видимо, весь свой вкус хозяева уже растратили на напольные вазы в прихожей и картины обнаженной женщины. В воздухе плавали слои табачного дыма. Слева массивный буфет, — такие можно увидеть только в музеях. Посередине длинный низкий стол с батареей бутылок, большим круглым блюдом, полным какой-то еды, грязными тарелками, стопками и фужерами.

Справа на диване, задрав ноги, сидела девица похожая на овечку, с завитыми волосами, в красной блузке, расстегнутой до пупа. Ее лапал расплывшийся седовласый мужик кавказского типа с темными навыкате глазами и горбатым носом. Он был в костюме и галстуке, съехавшим на сторону.

Кавказец посмотрел на Бориса сверху вниз и неизвестно кому задал вопрос:

— А это еще что за хрен?

Слева на стульях двое мужчин, между ними женщина лет тридцати с небольшим, худая и высокая, длинное кремовое платье болталось как на вешалке, — Лиза, ближайшая подруга Морозова. Ее Борис узнал с первого взгляда. Музыка оборвалась, двухкассетная магнитола "Шарп" — последний писк моды, мечта любого меломана, — щелкнула, кассета кончилась. Люди смотрели на пистолет в руке Бориса. Лиза положила вилку, приоткрыла рот, выпучила зеленые кошачьи глаза, — и так замерла. Двух мужчин Борис видел на том памятном пикнике у реки, когда до смерти забили человека, но имен не знал. На другой стороне стола пустой стул, на спинку накинут синий пиджак, на сидении валялась скомканная салфетка.