Москва-41

И только в лице генерала НКВД не дрогнул ни один мускул. Дело рассыпалось. А это могло угрожать большими неприятностями и ведомству, к которому он принадлежал и которое здесь представлял, и лично ему. Ведь что стоит хозяину и этого кабинета, и другого, повыше, сказать между прочим его шефу о плохой работе следователя по делу Дыбенко — Ефремова…

— Товарищ Ефремов, — с улыбкой сказал Сталин. — Мы подумали и решили поручить вам Орловский военный округ. В Читу вам ехать не надо. Поезжайте прямо в Орёл, принимайте дела округа. Округ только что создан, и дел там много. А этому… — Сталин снова усмехнулся в усы. — Этому делу место не в архиве… Клим, — обратился он к хозяину кабинета, — ты сюда бросаешь ненужные бумаги? — И Сталин бросил папку в корзину, стоящую у стола.

Делом Дыбенко и Ефремова занимались следователи-«колуны» майор государственной безопасности М. С. Ям-ницкий и лейтенант государственной безопасности В. М. Казакевич. Через несколько месяцев, в ноябре, на посту наркома внутренних дел Н. И. Ежова сменит Л. П. Берия и Ямницкого арестуют, а еще через три с половиной месяца расстреляют. Казакевич выживет и при Берии, будет служить в Особых отделах и СМЕРШе, а в 1948 году в звании полковника выйдет в отставку с хорошей пенсией…

В гостиницу «Москва», в ненавистный номер, Ефремов возвращался пешком. Как хорошо и свободно было на душе! В гостиничном коридоре его уже ждал сын Миша. Все эти дни он приходил к нему и был, пожалуй, единственным желанным гостем и собеседником. Приносил пироги, которые передавала заботливая Клавдия Тихоновна: её он уважал и любил, как мать. Миша был связующим звеном той нарушенной цепи, которая все эти два с половиной месяца, оборвавшись совершенно внезапно, разделила жизнь на две части. И одна часть, замкнутая здесь, в роскоши номера класса «люкс», очень быстро стала тонуть в чёрных водах абсурда, хлынувшего через все видимые и невидимые щели бытия. Но Ефремов, всегда, в любых обстоятельствах умевший вовремя обнаружить опасность, решил не сдаваться и теперь. Как хорошо, что рядом был Миша!

Миша был больше похож на мать. Почти ничего ефремовского, вглядываясь в лицо и фигуру сына, думал Ефремов. У всех Ефремовых носы так носы, а у этого… Мама. Ефремов вздохнул. И ростом не в него, разве что осанка его да целеустремлённость. Ефремов знал, что сын после школы мечтает поступить в бронетанковое училище. Правда, выбор сына Ефремов не разделял. Видел: характер не тот, слишком романтичный, мамин характер. Но сын станет военным, лейтенантом будет воевать в Карелии, потом в 33-й армии — уже после смерти отца.

Через месяц М. И. Калинин вручил Ефремову орден Ленина: за выдающиеся успехи в боевой и политической подготовке войск. А также юбилейную медаль «XX лет РККА», ею Ефремов гордился особенно.

Четвёртого мая 1939 года во время очередных учений войск Орловского военного округа случилось ЧП: в реку упал самолёт Р-5. Бойцы и командиры тут же бросились спасать лётчиков, все были спасены, никто не погиб. В приказе М. Г. Ефремов писал: «Бойцы и командиры проявили чувство долга воина и гражданина, спасая самое ценное для нашей страны — жизнь человека»[78]. Все, участвовавшие в спасении лётчиков, были отмечены благодарностью в приказе. И это тоже было учёбой, серьёзной учёбой перед суровыми испытаниями: во время боёв бойцы-пехотинцы, зачастую рискуя жизнью, будут вытаскивать своих товарищей из горящих самолётов и танков, не отдавая их ни врагу, ни смерти.

Членом Военного совета округа в это время служил корпусной комиссар Ф. А. Семеновский[79]. Они сохранят дружбу на всю жизнь. Погибнут в одной местности. И будут похоронены рядом. Но это тоже будет уже потом…

Пятого декабря 1939 года Ефремову было присвоено очередное воинское звание командарм 2-го ранга. 7 мая 1940 года Президиум Верховного совета СССР своим Указом ввёл генеральские воинские звания для лиц высшего начальствующего состава Красной армии, а 4 июня М. Г. Ефремову было присвоено звание генерал-лейтенант. В том же месяце Ефремов был назначен командующим войсками Северо-Кавказского, а уже в августе — Закавказского военного округа.

5

Июнь 1941 года застал его в должности 1-го заместителя генерал-инспектора пехоты РККА (её он занимал с января 41-го). 22 июня, в первый же день войны, он подал рапорт на имя наркома обороны СССР маршала Советского Союза С. К. Тимошенко с просьбой направить его на фронт в действующую армию: на любую должность, на любой участок. Ответа не последовало. Особенно тяжело было знать, что многие его боевые товарищи и сослуживцы воюют. Пришло известие, что 14-й корпус, которым командовал Даниил Егоров, своею 51-й стрелковой дивизией на судах Дунайской речной флотилии атаковал позиции румынской армии, захватил большие трофеи.