Москва-41

В тылу на базе уцелевших частей и подразделений началось создание новых. Так остатки 15-й и 20-й танковых дивизий были сведены в 4-ю танковую бригаду. Формирование началось 19 августа 1941 года в посёлке Прудбой Сталинградской области. Материальной части катастрофически не хватало: бронетехника была потеряна под Дуб-но и Бродами. Было ясно, что для полноценной танковой дивизии ни экипажей, ни боевых машин недостает, в связи с чем Ставка приняла решение ограничиться бригадой. 4-ю танковую укомплектовали боевыми машинами, которые выходили из цехов Сталинградского тракторного завода. Командиром вновь сформированной бригады назначили полковника М. Е. Катукова, который до этого возглавлял 20-ю танковую дивизию 9-го механизированного корпуса. Лейтенант Лавриненко в новой бригаде стал командиром танкового взвода. Теперь он наконец получил то, о чём давно мечтал, — новенькую «тридцатьчетвёрку» с мощной по тем временам 76-мм пушкой, способной пробивать броню любых танков противника. Как вспоминали однополчане, когда Дмитрий получил пахнущий заводской краской Т-34, он внимательно осмотрел танк, похлопал по его броне и сказал: «Ну, ребята, теперь-то я с Гитлером рассчитаюсь!»

3

Формирование завершилось 3 октября 1941 года. Боевой состав 4-й танковой бригады был следующим:

— управление бригады

— рота управления

— 4-й танковый полк

— моторизованный стрелково-пулеметный батальон

— зенитный дивизион

— разведывательная рота

— ремонтно-восстановительная рота

— автотранспортная рота

— медико-санитарный взвод.

Еще до окончательного завершения формирования, 22 сентября, бригада погрузила материальную часть в эшелоны и прибыла в район подмосковной станции Кубинки. Здесь она получила лёгкие танки БТ-7, БТ-5 и старенькие, порядком изношенные БТ-2. Все они только что вышли из ремонта, на некоторых виднелись следы пробоин, заваренных стальными заплатками.

Бригада была подчинена штабу 1-го особого гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора Д. Д. Лелюшенко[131]. Вскоре 4-ю танковую перебросили в район Мценска, где она сразу же вступила в дело. Противник ей достался серьёзный — 4-я танковая дивизия генерал-майора барона Виллибальда фон Лангермана унд Эрленкампа.

Свой первый бой экипаж провёл 6 октября в составе взвода. В районе населённого пункта Первый Воин противник атаковал позиции мотострелкового батальона. Катуков со своего передового КП какое-то время наблюдал, как немецкие танки при поддержке мотопехоты вклинились в боевые порядки батальона и начали утюжить окопы. В самый критический момент, когда стало очевидным, что мотострелки не выдержат, а с ними погибнет и миномётная рота, без которой бригаде потом будет тяжко отражать атаки немецкой пехоты, Катуков послал им на выручку взвод Т-34 лейтенанта Лавриненко. Четвёрка советских танков сблизилась с немецкими танками на расстояние верного выстрела и открыла огонь. Один за другим вспыхивали танки противника, которые до этого момента казались неуязвимыми. Противник начал отход. Но внезапно та же четвёрка Т-34, совершив быстрый манёвр, появилась с другой стороны и снова открыла губительный огонь. Немцы оставили на поле боя пятнадцать своих машин и отступили. Приказ на отход получил и взвод Лавриненко. Танкисты посадили на броню мотострелков и миномётчиков, погрузили раненых и вернулись назад без потерь.

О другом деле, когда взводу «тридцатьчетвёрок» было приказано вывести из боя отрезанную миномётную роту, рассказал в своих воспоминаниях старший сержант Пономаренко, в то время механик-водитель боевой машины отважного командира взвода:

«— Лавриненко нам сказал так: «Живыми не вернуться, но миномётную роту выручить. Понятно? Вперёд!» Выскакиваем на бугорок, а там немецкие танки, как собаки, шныряют. Я остановился.

Лавриненко — удар! По тяжёлому танку. Потом видим, между нашими двумя горящими лёгкими танками БТ немецкий средний танк — разбили и его. Видим ещё один танк — он убегает. Выстрел! Пламя… Есть три танка. Их экипажи расползаются.

В трёхстах метрах вижу ещё один танк, показываю его Лавриненко, а он — настоящий снайпер. Со второго снаряда разбил и этот, четвёртый по счёту. И Капотов-молодец: на его долю тоже три танка досталось. И Полянский одного угробил. Так вот миномётную роту и спасли. А сами — без единой потери».

Пономаренко не оговорился — некоторое время в Красной армии PzKwIV считался тяжёлым танком, хотя реально он и относился к средним. Капотов и Полянский — командиры «тридцатьчетвёрок» взвода Лавриненко.

Тактика и приёмы боя Лавриненко были таковы: поражал цели, в частности танки противника, либо из засады, несколькими точными выстрелами, либо нападал неожиданно, открывал интенсивный и прицельный огонь и тут же менял позицию или отходил, не позволяя ни артиллерии неприятеля, ни его танкам сковать манёвр взвода или одиночной боевой машины огнём. Командир бригады М. Е. Катуков знал достоинства своего взводного, не раз посылал его в разведку, будучи уверен, что тот будет действовать обдуманно, где нужно, осторожно, а необходимо — дерзко, напролом, и поставленную задачу выполнит.