Москва Икс

Сурен выглянул наружу, в начале коридора со стороны лестницы стоял человек в темной куртке, он повесил на плечо автоматный ремень и курил. Наклонил голову, достал рацию, прикрепленную к брючному ремню, что-то сказал, еще минуту потоптался и ушел на лестницу. Надо выждать несколько минут, Сурен глядел на циферблат наручных часов, светящаяся секундная стрелка двигалась медленно, будто часы были сломаны, готовы остановиться. Скоро восемь вечера. Он прислушался, но ничего не услышал, вокруг что-то происходит, но трудно разобраться, что именно. Ясно, у гэбешников есть какой-то план, простой, тут не нужны сложные решения.

На палубе в такой шторм прятаться нельзя, туда даже не высунешься. Ветер и волны такие, что нет человеческих сил, чтобы с ними бороться. Наверное, гэбешники расставят или уже расставили людей на каждом уровне, чтобы стрелок мог видеть весь коридор и достать цель, когда она появится. Начнут с машинного отделения, так удобнее, проверка внизу не займет много времени, там и прятаться негде. Затем основная группа начнет подниматься вверх, проверяя каюту за каютой. Сколько этих кают в общей сложности, на всех уровнях? Сорок с лишним, ну, пусть пятьдесят… В течении часа с небольшим все кончится.

* * *

Крик раздался где-то недалеко, в начале коридора, и тут же стих. Тяжелые шаги, чьи-то голоса. Они становились ближе, мимо, со стороны лестницы, поволокли что-то тяжелое, где-то рядом скрипнули дверные петли. Двое, тихо переговариваясь, прошли в другую сторону, хлопнула дверь, теперь что-то происходило в каюте четвертого помощника капитана, слышны голоса, закричал человек, теперь Сурен узнал этот крик, сердце забилось чаще, он глубоко вздохнул и задержал дыхание.

Снова закричал человек, пистолетный выстрел, — на минуту все стихло. Услышав приближавшиеся шаги, Сурен встал, повернул замок, рывком распахнул дверь. Человек, прошагавший мимо, остановился и бросил взгляд назад, приподнял руку с пистолетом, но не успел нажать на спусковой крючок. Сурен сбоку ударил кулаком в ухо, повис на спине. Когда человек, готовый упасть, опустился на колени, прижался плотнее, захватил голову, одной рукой надавил на макушку, другой рванул подбородок вверх и в сторону, — и сломал противнику шею.

Он обыскал человека, взял пистолет и снаряженную обойму. Крик раздался совсем близко, человеческие голоса стали громче, теперь можно разобрать отдельные слова. Сурен подошел к каюте третьего помощника капитана, изо всех сил ударил ногой в замок, дверь распахнулась легко, с первого удара, будто была сделана из фанеры. Возле иллюминатора привязанный к стулу сидел человек с опухшим темным лицом, — не сразу узнаешь Костю Бондаря. Ближняя к нему стена забрызгана кровью, лужица крови под стулом, бордовые пятна даже на потолке, одна рука Бондаря висела, как плеть, другая рука лежала на столе.

Незнакомец, стоявший в шаге от стула, наклонился, чтобы поднять с пола молоток. Другой человек, крупный мужчина лет сорока, стоял посереди каюты. Он повернулся к двери вполоборота, направил на Сурена пистолет, но не успел нажать на спусковой крючок. Сурен выстрелил первым, одна пуля попала в бок, сбила с ног, другая ударила левую сторону груди, под сердце. Первый мужчина, невооруженный, успел поднять молоток, уже бесполезный, наверное, он хотел бросить молоток в противника, но получил пулю в лоб. Сурен шагнул в каюту, захлопнул дверь.

Кажется, больше никого, и прятаться тут негде, дверь в ванную чуть приоткрыта, под ней полоска света. Вот на световую полосу легла тень, Сурен трижды выстрелил в дверь, сделал четыре шага вперед и остановился. Дверь распахнулась, на полу ванной рядом с разбитым унитазом, в воде лежал человек, он был в сознании, глянул снизу вверх на своего убийцу, захрипел и перевернулся с боку на спину. Видимо, пуля разорвала легкое, человек задыхался, он сплюнул кровь, потянулся к пистолету, упавшему рядом, Сурен добил его выстрелом в голову.

* * *

Кольцов стоял посередине прохода спиной к кухне и прислушивался, вокруг смолкли все звуки, столовая опустела, по радио больше не передавали музыки, только повар на кухне чем-то гремел. Кольцов каким-то звериным чутьем понял, что оставаться здесь нельзя ни минуты. Он вернулся в каюту, выключил свет и некоторое время сидел на койке, может быть, придут Сурен или Бондарь, но никого не дождался. Шторм набирал силу, пол под ногами опускался и поднимался, казалось, будто взлетаешь на качелях к небу, падаешь вниз, хочешь слезть, но не можешь, с непривычки кружилась голова и тошнило.

Он взял моток шпагата, пропустил веревочку в круглое отверстия на рукоятке рыбного ножа, затянул узелок, просунул правую ладонь в петлю. Теперь ножик не потеряется. Он надел матерчатую рабочую куртку, сунул ножик в рукав. Разорвал левый карман куртки, чтобы поместился нож с длинным тонким лезвием.