Москва-Лондон

ставить, дорогая моя, что могут совершить две такие женщины, как мы, если к тому же у нас будет неограниченная власть? Я думаю, мы не только моря и реки, но и саму жизнь человеческую смогли бы обратить вспять! Ах, как все это живо представилось мне сейчас... Что вы на это скажете, дорогая моя?

О господи! Как поразилась бы сейчас королева Франции, узнай она, что в лице своей новой подруги Дианы Трелон она имеет дело со своей подданной, графиней Луизой де Вервен!

Диана лукаво улыбнулась и промолвила:

— Ах, вы так добры, мадам, так щедры... Я бесконечно благодарна вам. Но я полагаю, нам следовало бы сначала успешно завершить нашу игру — боюсь, она не так проста и невинна, как может показаться с первого взгляда.

— О, разумеется. Но в ее успехе я теперь вовсе не сомневаюсь. — Страстная и неустрашимая натура Екатерины, казалось, праздновала уже свою победу. — Ах, эта дивная игра как раз по мне: ведь я же все-таки Медичи! И я к тому же еще — королева! И, наконец, я еще и просто женщина. Надеюсь, всего этого вполне достаточно для победы над любым мужчиной, будь он даже императором или самим Господом Богом. Но вы так и не ответили на мое предложение, дорогая Диана?

— О, я потрясена его щедростью и прелестью, мадам Екатерина, — с очаровательной своей улыбкой ответила Диана. — Но, боюсь, двум таким женщинам, как мы с вами, трудно будет ужиться под одной крышей. Увы, все мы, женщины, страдаем одним серьезным недостатком: думаем не умом, сидя в кресле, а сердцем, лежа в постели. Следовательно, вы будете ревновать ко мне, а я — к вам. Поэтому-то женщины могут быть хорошими подругами лишь на расстоянии. Ценя же вашу дружбу и доверие, мадам Екатерина, и боясь потерять их, я и предлагаю стать для вас именно такой подругой, верной, надежной и преданной... но на расстоянии.

Екатерина стремилась, очевидно, просветить насквозь громадными, прекрасными и сверкающими всеми огнями душевных страстей глазами душу этой новой своей и такой загадочной подруги, чтобы заглянуть туда

и понять ее.

— Возможно, вы и правы, дорогая моя, — промолвила она. — Хотя, признаться, мне это и неприятно. Надеюсь, мы еще поговорим об этом, не правда ли? А теперь — я сгораю от желания поскорее заняться сочинительством... под вашим руководством, разумеется, дорогая Диана. — Екатерина выпустила наконец ее руки на свободу и вдруг очень весело засмеялась

и спросила: — Признайтесь, моя милая, вы очень боялись встречи со мною?

— Очень! — чистосердечно призналась Диана. — Ужасно!

— Я сразу поняла это, предположив присутствие верных ваших рыцарей за этими обеими чудесными шторами. Надеюсь, это действительно самые близкие и доверенные ваши друзья, не правда ли?

— О да, мадам... — Смущенная прозорливостью королевы, Диана не нашла иного ответа, кроме правды.

— Полагаю, — продолжала смеяться Екатерина, — это не император Карл со своим отвратительным сыном Филиппом?

Она обняла Диану за талию, и так, весело смеясь, обе заговорщицы

покинули гостиную.

Глава XVIII

В Дендермонд, Что в двадцати милях к югу от Антверпена, они прибыли на рассвете. Опасаясь ночного нападения разбойников, кишевших в придорожных лесах, Диана предложила этот отрезок пути преодолеть верхом. Три пары мощных голландских лошадей, запряженных цугом, легко и непринужденно катили за собою целый дом на колесах — роскошную дорожную карету ее сиятельства графини Луизы де Вервен. На обеих дверцах красовались пышные графские гербы. Салон кареты был обит золотистым сафьяном, а два достаточно широких и мягких дивана, устроенных у двух противоположных стенок, давали возможность не только с удобством разместиться пяти-шести человекам, но и весьма прилично отдохнуть лежа двум или четырем особам. Сейчас, однако, салон этой передвижной графской резиденции больше напоминал походный арсенал рыцаря, отправившегося в очередной Крестовый поход, чем дорожный будуар очаровательной владетельной графини: два десятка заряженных пистолетов покоилось на светло-желтом бархате диванов, десяток мушкетов дремал покуда на мягком ковре пола, а разнообразные мечи, сабли, шпаги, кинжалы и метательные дротики способны были превратить эту карету в неприступную крепость.

Но обо всех этих деталях Чанслер и Смит узнали позже, а пока, облаченные в доспехи из арсенала Дианы Трелон, буквально до зубов вооруженные всем, что можно было повесить на себя и на боевые седла своих лошадей, они достигли наконец ворот городской крепости Дендермонда, наглухо запертых.

— Похоже, — сказал Чанслер, несколько раз постучавший рукояткой плети по толстому и непробиваемому телу крепостных ворот, — стражи этой крепости предпочитают ночевать дома. Быть может, стоит послать пару-другую петухов из этих пистолетов вон в то смотровое окно, чтобы они прокукарекали там этим нерадивым соням подъем?

— И поднять на крепостные стены всех ее защитников? — улыбнулась Диана. Она была одета и вооружена так же, как и ее верные рыцари, под ней нетерпеливо приплясывал такой же вороной конь, как и под Чанслером,