Москва монументальная. Высотки и городская жизнь в эпоху сталинизма

Архитекторам, как и всем строителям, следует круто повернуться к вопросам экономики строительства, глубоко вникать в них. Надо всегда помнить, что одним из самых главных является стоимость сооружаемого здания, стоимость квадратного метра площади. Архитектор, если он хочет идти в ногу с жизнью, обязан знать и уметь применять не только архитектурные формы, орнаменты и различные декоративные элементы, он должен знать новые прогрессивные материалы, железобетонные конструкции и детали и, прежде всего, должен отлично разбираться в вопросах экономики строительства[860].

По словам Хрущева, Мордвинов и его коллеги не желали задумываться о стоимости квадратного метра жилплощади. Приводя заоблачные цены на материалы, закупавшиеся для строительства московских небоскребов, Хрущев отмечал, что «некоторые архитекторы увлекаются устройством на зданиях шпилей, и поэтому эти здания становятся похожими на церкви». И тут уже дело не только в экономике, но и в эстетике: «Вам нравится силуэт церкви?» – обращался Хрущев с вопросом к залу[861].

Мордвинова Хрущев обвинял и в зажиме критики в Академии архитектуры. Сообщив всем присутствующим, что «Градов обратился в Центральный комитет партии с письмом, в котором изложил свои критические замечания по вопросам архитектуры», и что Мордвинов получил это письмо, но даже пальцем не шевельнул, Хрущев выразил желание «ликвидировать всякое проявление монополизма и зажима критики» в советской архитектурной отрасли[862]. По словам Хрущева, Мордвинов всячески пытался помешать Градову попасть на Совещание строителей. «Вы, товарищ Мордвинов, и ваши приближенные глушили голоса, раздававшиеся против украшательства и бутафории в архитектуре», – заявил Хрущев[863]. Он говорил об излишествах, приукрашивании, избыточном декоре, о том, что архитекторы «увлеклись ненужным украшательством фасадов»[864], – в целом, использовал совершенно новую лексику для описания тех зданий, которые еще совсем недавно все называли красивыми, монументальными и величественными. Хрущев сознательно избегал сталинского лексикона, изредка поясняя свою мысль («мы не против красоты, но против излишеств»[865]), но чаще всего просто уклонялся от использования затертых в последние годы слов и понятий. Что особенно примечательно, в речи Хрущева на Совещании строителей ни разу не прозвучало слово «счастье» – то самое слово, которое неизменно присутствовало во всех рассуждениях и публикациях о сталинской архитектуре.