Москва монументальная. Высотки и городская жизнь в эпоху сталинизма

Когда Хрущев спросил, кто же выработал этот новый принцип, Градов указал на директора института товарища Курочкина. Хрущев пошутил: «Если бы ему [Курочкину] вместо квартиры дали эту „эстетику“, как бы он на это реагировал?» «Возможно, он не чувствует всей остроты такого неправильного понимания архитектуры, – ответил Градов, – потому что он имеет квартиру»[856]. Зал снова разразился смехом. Но комедийный дуэт уже готовился перейти к сути дела. Советская архитектура была в шаге от реформы, в результате которой ей предстояло забыть об эстетике и целиком сосредоточиться на материальных потребностях страны.

По убеждению Градова, все сводилось к решению нравственного вопроса – а именно обеспечения советских граждан нормальным жильем и бытовыми услугами. Он продолжал возмущаться:

Еще в 1944–1945 годы, когда перед страной стояла неотложная задача восстановления разрушенных войной городов и сел, когда некоторые наши люди ютились в землянках и необходимо было беречь в строительстве каждый рубль, ряд руководящих и научных деятелей архитектуры… сосредоточили внимание на художественной проблеме городского строительства, призывали архитекторов в целях украшения городов сооружать строительные объемы и монументы, не оправданные практической необходимостью. На первое место были поставлены вопросы создания показного эффекта, эмоционального воздействия природного пейзажа, покраски зданий, создания зрительных акцентов и т. п. Получалось совсем как у Манилова[857].

Судя по последнему замечанию, Градов считал, что советские архитекторы позабыли свой долг перед народом и в ту пору, когда страна испытывала жесточайшую нехватку жилья, предпочитали упражняться в монументальности.

За нападками Градова на ведущих советских архитекторов и теоретиков архитектуры скрывалась более существенная критика собственно сталинизма. В 1954 году десталинизация еще не начиналась, но Совещание строителей стало удобной площадкой, где можно было поупражняться в критике наследия сталинской эпохи и отрепетировать будущие выпады. Могущественный предшественник Хрущева оставил неизгладимую печать на облике советских городов. И не случайно, выступая с репликами на Совещании строителей, Хрущев особенно нападал на московские небоскребы. Самую резкую критику он адресовал тем архитекторам, которые проектировали и строили эти ярчайшие образцы сталинского монументализма. В последний день Совещания, взойдя на трибуну, Хрущев продолжил начатую Градовым атаку на московских архитекторов. Но, сделав мишенью своих нападок сталинские высотные здания, он тем самым возложил вину за их возведение и лично на покойного вождя.

Выступая в заключительный день на Совещании строителей, Хрущев призвал повысить эффективность строительства, шире применять промышленные методы и сборные железобетонные конструкции и покончить с ненужным украшательством в проектировании, которое, по его словам, вызывает только «ненужное расходование средств»[858]. Вслед за Градовым, Хрущев поименно назвал Мордвинова и других, распекая виднейших московских архитекторов за строительство дорогостоящих, непрактичных объектов: «Доклад товарища Мордвинова и выступления некоторых архитекторов на данном совещании показали, что они обходят вопросы экономики строительства, не интересуются стоимостью квадратного метра жилой площади»[859]. Далее Хрущев заметил: