Москва монументальная. Высотки и городская жизнь в эпоху сталинизма

После начала борьбы с «излишествами» сталинский небоскреб был объявлен врагом, и все же в Москве высотные здания оставались главными местами, где разворачивались важнейшие события оттепели. В конце 1950-х иностранных гостей встречали в облицованных мрамором залах Московского университета и в роскошных интерьерах гостиниц «Украина» и «Ленинградская». Таким образом, пока шла десталинизация, высотные здания оказались отнюдь не просто монументальными украшениями городского пейзажа. Хотя после 1954 года эти башни были признаны эстетически неугодными, это не помешало им сделаться визитными карточками того времени. В июле 1957 года в Москве прошел VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов, в столицу съехались 34 тысячи гостей. Многие из них остановились в гостиницах-небоскребах, а на массовые мероприятия с танцами и песнями они приезжали в МГУ на Ленинских горах[898].

В роскошной обстановке МГУ принимали не только молодежь из-за рубежа. Летом 1958 года Союз архитекторов СССР проводил в Москве V конгресс Международного союза архитекторов (МСА). Из-за большого интереса иностранцев к Советскому Союзу на этот конгресс съехалось особенно много участников. В июле 1958 года в Москву прибыли более 1 400 архитекторов из 44 стран, и многие из них поселились в гостинице «Украина»[899]. Сам конгресс был посвящен градостроению (строительству и реконструкции городов в 1945–1957 годах), однако московские архитекторы, занимавшиеся организацией мероприятия, воспользовались случаем похвалиться перед зарубежными коллегами успехами в массовом жилищном строительстве – успехами, которые только-только начинались. В МГУ была устроена выставка архитектурных чертежей и рисунков. В центре экспозиции оказались проекты сборных жилых домов, которые вскоре должны были появиться по всей стране в огромных количествах.

Хотя организаторы этой архитектурной выставки 1958 года всячески стремились подчеркнуть новые тенденции советского строительства, совсем стереть следы прежнего, оставшегося от сталинской эпохи подхода к проектированию было невозможно. Представитель Союза архитекторов с сознанием выполненного долга докладывал: «Выставочная комиссия обращала большое внимание на то, чтобы исключить из показа здания и сооружения с излишествами»[900]. Но попытки советских архитекторов очистить все представленные на выставке фотографии от колонн, шпилей, декоративных фризов и прочих «излишеств» были напрасны. С Ленинских гор гостям открывался вид на панораму Москвы, с недавних пор украшенной нарядными неоклассическими небоскребами. Кроме того, сама выставка проходила в здании МГУ – самом ярком образце сталинских архитектурных излишеств. Много лет спустя Хрущев написал: «Когда приближаешься к зданию МГУ издалека и не знаешь, что это такое, можно принять его за церковь. Видишь огромные шпили, купола на горизонте, проступающие силуэтом на фоне неба. А вблизи весь этот комплекс смотрится уродливой бесформенной глыбой»[901]. Безусловно, для выставки, посвященной советским достижениям в области массового жилищного строительства, место было выбрано не самое подходящее.

Сталинские высотные здания явились огромными неподатливыми массивами посреди городского пейзажа независимо от того, нравились они Хрущеву или нет. К тому времени, когда Хрущев пришел к власти, семь зданий были завершены или работы близились к окончанию. Восьмой небоскреб – в Зарядье – так и не был построен. (На подготовленном для него фундаменте в середине 1960-х архитектор Дмитрий Чечулин, проектировавший этот небоскреб, построил гостиницу «Россия» в стиле советского модернизма. В 2006 году гостиница была разобрана, а в 2017-м на этом месте был устроен парк «Зарядье», спроектированный нью-йоркской фирмой Diller Scofidio+Renfro. Церкви, которые удалось спасти от сноса в позднесталинские годы, стоят там до сих пор.) Оставался нерешенным один вопрос: что делать с так и не построенным Дворцом Советов?

Новый Дворец Советов

Вскоре после смерти Сталина лица, ответственные за градостроительные проекты в Москве, стали открыто высказывать сомнения в целесообразности возведения Дворца Советов. Уже в августе 1953 года Хрущев и Маленков получили письмо, подписанное первым секретарем Московского обкома КПСС Николаем Михайловым и председателем исполкома Моссовета Михаилом Ясновым. Два эти городских деятеля выражали озабоченность судьбой дворца. В Генплане реконструкции Москвы на 1951–1960 годы говорилось, что Дворец Советов будет наконец построен после завершения восьми монументальных московских небоскребов. В своем письме Михайлов и Яснов вспоминали о том, что в годы войны Иофан переработал свой проект Дворца Советов: теперь это сооружение стало не таким высоким, как планировалось изначально, так что максимальная высота его не превышала 364 метров. Но даже в обновленном проекте дворец поражал своей монументальностью: купол его большого амфитеатра достигал высоты 103 метров[902]. Эта монументальность и смущала Михайлова и Яснова.